С такого расстояния уже все присутствующие имели возможность оценить широкие, кустистые и, судя по всему, фамильные брови незнакомца — сомнений в его родстве с Буреславом практически не осталось.

Вольга немного ошалело пожал широкую мозолистую ладонь.

— Так что случилось с булавой-то? — повторил он вопрос, инстинктивно чувствуя, что это и есть ключ ко всему происшедшему.

— Булава оказалась волшебным артефактом, — решился выступить Чингис, — зачарованным таким образом, чтобы не попасть в руки к другому волшебнику. Когда Буреслав коснулся ее, она просто перенеслась к своему владельцу.

— Она мне чуть пробоину в днище корабля не учинила, — усмехнулся Драгомир, поигрывая оружием. — А так обошлось, только кок заикой остался. Я когда письмо с сообщением о собственной гибели сыну отправлял, и думать забыл, что она дома осталась.

— Зачем письмо? — не поняла Белоника.

— А затем, ладушка, что негоже, когда сын начинает выглядеть старше отца, — вздохнул пришелец. — Отпустил я его.

Неловкая пауза даже не успела возникнуть, как нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу Буреслав наконец выпалил:

— Вы видели? Видели, как мы переместились?! А у моего деда во-о-от такой корабль! — Мальчишка развел руками, глаза его горели гордостью и восхищением. — А еще у меня, оказывается, такое же волшебство! Дед обещал меня учить!

— Обещал, — тоже не без удовольствия крякнул Драгомир. — Хотел об этом переговорить с хозяином дома, да я вижу, вы куда-то собрались…

— Свататься едем, — пояснил Вольга.

— Это дело хорошее, — потер руки бородач. — Ну, с собой, что ли, возьмите.

Плотно сидевшие в санях волшебники смущенно переглянулись.

— Берите, берите, не пожалеете. У меня было пять жен, так что свататься я умею. Да что вы все так напряглись? За плохую примету посчитали? А ведь я со всеми женами жил ладно, ни одну не обидел. Вы выкуп-то взяли?

Лель поднял набитую суму — продемонстрировал. От подарков пахло травами и медом — это были пряники, испеченные Морошкой. Еще там лежали кулечки орехов, трав и ягод, неожиданно принесенных Ниной в дом, мотки ярких атласных лент — от Белоники, монетки разного достоинства, красивая кружевная шаль, пожертвованная баронессой, — подарок для матери будущей невесты, и много другого добра — кто его знает, от кого в доме откупаться придется.

Драгомир одобрительно кивнул, бросив взгляд на мешок, а вот на Леля посмотрел удрученно, почесал бороду.

— Ты, парниша, конечно, не обижайся, но тебе лучше не ехать, с таким-то лицом стенка на стенку идут, а не за красной девицей.

Юноша не обиделся, потрогал щеку, на которой только-только начинали бледнеть синяки, пробормотал «это он меня еще „до“ не видел» — и выпрыгнул из саней.

А Драгомир, видимо привыкший командовать у себя на корабле, или откуда он там сейчас явился, принялся за дело серьезно.

— Тебе бы тоже, богатырь, остаться, а то нам в избе развернуться негде будет такой толпой.

— Вообще-то это жених, — саркастически бросил Весень, нисколько не смутив специалиста по сватовству.

— Ах, ну раз жених, тогда пусть едет, — милостиво разрешил тот. — А вот ты…

— Понял, понял, тоже буду портить картину. — Целитель покинул сани вслед за Лелем.

— Да не то что картину, — рассмеялся Драгомир, — только это дело серьезное, меж старшими решается.

— Ясно, — кивнула Белоника, поднимаясь.

— Я тоже могу уйти, — лукаво подмигнул с облучка Ждан.

— Сиди, где сидишь! — пригрозил ему бородач. — Кто потом нас пьяных до дому довезет?

— Ну, тогда и я не поеду, а то завтра в дорогу. — Лукреция поднялась, рассудив, что теперь-то сватовство обойдется без ее непосредственного участия.

— Бабушку оставьте, — запротестовал Ждан, — погрузили ведь уже!

Впоследствии баронесса на полном серьезе недоумевала, зачем собирали такую делегацию, если Драгомира можно было смело отправлять одного. Он сосватал бы кого угодно и за кого угодно, лишь бы потом можно было вдоволь повеселиться за накрытым столом.

— Здравствуйте, хозяин и хозяюшка! — зычно начал дед Буреслава еще с улицы.

Если бы Ратко не успел заранее предупредить Нюту о сватах, то-то бы переполох начался при появлении этого громкого и бойкого бородача, стучавшего в ворота дома кузнеца так настойчиво, что снег посыпался с резных украшений.

— И вам не хворать, люди добрые! — ответил из-за ворот столь же зычный голос. Створки распахнулись, и в проеме появился могучий мужик, наверняка в любую другую дверь протискивавшийся разве что бочком. — Куда путь держите? Зачем пожаловали?

Не будь Лукреция уверена в обратном, она бы подумала, что кузнец — скорее отец Ратко, чем Нюты. Будущий тесть нисколько не уступал ни в росте, ни в размахе широких плеч молодому волшебнику. Как в семье у такого гиганта могла вырасти маленькая хрупкая девчушка — уму непостижимо.

— Есть у нас охотник, богатырь, удалец и молодец, — показал Драгомир на Ратко. — Ехал мимо, слыхал, живет здесь в округе птичка-невеличка, глазки синие, словно яхонты, перья червонного золота, голоском что соловушка.

Не зря новоявленный дед Буреслава по дороге все выспрашивал у жениха, как выглядит невеста.

— Я же говорил, будет про птичек, — словно зритель в театре прошептал на ухо баронессе Ждан и предложил угощаться орехами, которые уже успел стянуть из сумы с подарками.

— Наш охотник обошел весь лес, а той птички не видал, загрустил, затосковал. Сказывали добрые люди, видали ту птичку на твоем дворе.

— Может, и видали, — усмехнулся кузнец, провел рукой по коротко стриженной бороде, не сводя оценивающего взгляда с Ратко. — Только та птичка-невеличка хоть мала, но смела да упряма, сам едва справляюсь. А хватит ли силенок у вашего молодца?

За воротами кто-то хихикнул: шутка ли, при сватах обвинить невесту в упрямстве!

Драгомир на секунду замешкался: видно, кузнец сделал серьезное отступление от обычного сценария сватовства.

Жених сообразил, что к чему, быстрее всех остальных, недаром на любом празднике был первый боец.

— Сила-то есть, а вот найдется ли кто, чтоб проверить, вдосталь ли? — шагнул вперед Ратко.

Будущий тесть потер могучие ладони.

— Найдется, не боись. Сдвинешь меня от ворот, так и проходи смело, ищи свою птичку.

Молодой волшебник усмехнулся, бросил полушубок на руки Драгомиру и закатал рукава праздничной вышитой рубахи, обнажая крепкие предплечья, переплетенные внушительными лентами мышц.

— Биться будут! Где это видано, чтоб жених с отцом невесты… Во дают! — восхищался Ждан, пихая за щеку уже не орехи, а пряник.

Лукреция во избежание последующего конфуза отобрала у вихрастого суму, если сватовство затянется, так и вовсе без снеди остаться можно.