Издатель сухопутных и морских карт Биллем Янсзон Блау внес в конструкцию печатного пресса первые серьезные усовершенствования с момента изобретения книгопечатания

Европейские картоиздатели XVI и XVII вв., возможно, не имели доступа к самой свежей и достоверной географической информации; возможно, они не стали бы ее использовать, даже если бы имели. Но зато они стремились компенсировать недостаток фактов всем, чем только можно, – тонкой гравировкой, живописными видами, рисунками кораблей и морских чудовищ, геральдическими эмблемами, портретами важных персон и изысканными цветами. Поскольку карты должны были быть красивыми, их дизайн время от времени менялся, чтобы соответствовать сиюминутному представлению о красоте. Очевидно, практичная вещь – лист бумаги со строгой сухопутной или морской картой – не слишком подходила для игры воображения художника, но на этот случай существовали свои средства и методы, в чем публика вскоре убедилась.

Заголовки коммерческих карт непременно должны были описывать изображенную на карте территорию. Иногда они были краткими и точными, но чаще это были длинные путаные описания. Они включали в себя информацию, которую обычно можно найти на титульной странице: имя автора (картографа), место и дату публикации. Иногда в заголовок карты включалось еще посвящение и имя гравера. Вся эта информация, насчитывавшая иногда 75—100 слов, могла послужить отправной точкой для картографа и дать простор самовыражению художника. Издатели карт, как и книгоиздатели, при украшении титульных страниц пользовались стандартными рисунками; из них составлялись замкнутые обрамления, известные как картуши.

Название, принцип и использование картуша с течением времени сильно изменились. Еще египтяне обрамляли надписи на табличках и колоннах рамками, напоминающими свитки. Позже картушем называли нарисованный овал из веревки с узлом на одной стороне, в который заключали гербы пап и членов королевских семей. В такой, подлинной своей форме, картуш можно обнаружить на очень древних картах; иногда над ним изображали кардинальский головной убор или какой-нибудь другой символ духовенства. Но во второй половине XVI в., во времена Ортелия и Витфлита, в Европе начали во множестве появляться разные школы гравирования. Разрабатывались новые, все более сложные и изысканные рисунки, и овальная веревка с узлом тоже внезапно пережила замечательную трансформацию. Это был век аллегорий и педантичного символизма. В северные страны, включая и Нидерланды, проник итальянский стиль гравирования, формализованный и академичный. Самыми популярными графическими украшениями стали изысканные ленты или свитки, изображающие листы кожи сложной формы со скрученными углами. Их активно использовали все подряд: архитекторы, мебельщики и скульпторы-монументалисты. Картографы всего мира тоже пользовались ими для обрамления всевозможных заголовков, посвящений, легенд и геральдических эмблем. Граверы придумывали все новые варианты переплетающихся орнаментов. Со временем мотивы и формы картушей менялись, но полностью они никогда не выходили из моды.

Абрахам Ортелий из Антверпена (1527–1598), составитель и редактор первого общего атласа мира в современные времена

Герард Меркатор из Рупельмонде (1512–1594), математик и картограф, много сделал для того, чтобы поднять искусство создания карты до состояния точной науки

Вид Тайиаия на острове Формоза XVII в. неизвестного голландского художника. Крепость Зеландия охраняет гавань. Из «Тайного атласа» Голландской Ост-Индской компании

В «Тайном атласе» можно найти и этот замечательный вид Манильской бухты, какой она выглядела в 1647 г. На переднем плане – голландский флот Питера де Гойера

В лавке торговца картами. XVIII в.

Эта сцена из «Энциклопедии» Дидро (1751–1765) иллюстрирует различные стадии подготовки и гравирования медной печатной формы

Тяжелые голландские картуши-свитки ранних карт после 1600 г. становятся менее формальными, но не теряют внушительности. В орнаментах появляются сфинксы, сирены и херувимы вкупе с переплетающимися лентами, колоннами с каннелюрами или фруктами. На картах Блау картуши получили дальнейшее развитие; кроме формальных заголовков и легенд, художники стали помещать на них реалистичные перспективные виды сел и городов, сцены охоты и рыбной ловли, подборки образцов флоры и фауны из показанной на карте местности. В орнаментах уже можно видеть не только херувимов, но и обнаженные человеческие фигуры. На картах Блау можно найти сцены соколиной охоты, охоты на вепря, турниры и батальные сцены. Костюмы людей, изображенные на них с большой тщательностью, и сегодня являются одним из лучших источников информации по истории костюма.

Развитие общепринятой символики и условных знаков шло медленно и очень по-разному в разных странах. Поначалу горы изображали в виде грубых перекрывающихся выступов, или «кротовых нор», и никто не пытался показать на карте их высоту или реальную протяженность горного хребта. Все горы выглядели одинаково. С течением времени их начали рисовать более тщательно, часто в перспективе, так что ясно видны были разница высот, проходы, дороги и предгорья. Тщательность проработки условных изображений часто зависела от способностей рисовальщика и гравера, а также от желания картографа быть понятным. На хороших картах большие и малые города были показаны точками, маленькими кружочками или миниатюрными перспективными видами, обязательно с башнями, укреплениями и развевающимися вымпелами. Церковные приходы обозначали крестиком, те, что покрупнее, – крохотным рисунком церкви. Некоторые карты были информативнее других, и тогда в легенде присутствовали символы для виноградников, серебряных и оловянных копей, залежей железа и извести и т. п. С береговой линией тоже обходились по-разному, в зависимости от склонностей картографа и тех людей, для которых предназначалась карта. Простейший способ состоял в том, что береговую линию затеняли тонкими линиями (штриховкой), чтобы выделить ее. На хороших картах важные участки побережья изображали в перспективе, так что видны были пляжи, опасные скалы и мели. Якорные стоянки обозначали крестиком или крошечным якорьком, а мели – фактурной штриховкой.