— Мне нужны эликсиры. Изучать ваши боевые искусства я не собираюсь, — Исидор смотрит на то, как остальные методично добивают лежащих, не обращая внимания на мольбы и слезы.

— Эх, будь проклят чародейский Анклав Знания. Они протянули свои щупальца нечестивого колдовства сюда.

— Что в магии нечестивого? — снова закуривает волшебник, стараясь отвлечься от зуда.

— То, мой дорогой, что маги стремятся подчинить силы природы себе, но не уделяют достаточного времени тренировкам тела и духа. Без гармонии человек становится неустойчивым. А это уже уязвимость, что однажды может стать причиной поражения.

— При всем уважении, мастер Ламай, не нужно меня учить, как мне жить. Вы слишком много думаете о духовной стороне практик. Это хорошо только в том случае, когда больше не на что тратить свободное время.

— Ха-ха, я понял, — с улыбкой поднимает руки собеседник. — Не пойми меня превратно, просто захотел дать совет. Долгая жизнь многому меня научила, и в первую очередь — не спорить с теми, кто тебя слушать не будет. Выдвигаемся.

— А где ваши лошади? — вертит головой Исидор.

В ответ получает лишь смешки. После весь отряд просто переходит на быстрый бег, заставляя срочно догонять.

«Они всерьез решили покрыть этот путь бегом?» — недоумевает волшебник, а потом понимает, что они полностью серьезны. Все же это Кватанс, где люди занимаются совершенствованием тела, духа и прочей ерунды.

«Но если это ерунда, то почему я отстаю?» — Исидор понимает, что это будет тяжелый путь. Фон Ламай вполне может бежать со скоростью штормового ветра, да и его ученики под стать, а магу-предателю из стран за хребтом Боулинь придется приспосабливаться. Однако это именно то, что он умеет делать в совершенстве.

Группа бежит к тайному перевалу, где должны быть сторонники Эгиды Джонсола. Очень жаль бросать всё наработанное, но однажды он все равно вернется сюда, чтобы закончить дела. Во время бега есть время для обдумывания разных вещей, так что мысли неожиданно переключаются на странную фигуру того, кто может стоять за нападением демона на Трибун-Дор.

«Может, это работа того эльфа по имени Кошмар, который тоже стремится дестабилизировать обстановку в Норнете и Тресте Альманди? И если это так, то на кого он работает?» — ответить на этот вопрос пока не удастся. А тем временем утро входит в свои права над окружающими землями, а впереди вырастают высокие горы, за которыми находится Анклав Чести.

Однако, несмотря на название, в тех землях хватает бесчестной игры, обмана и ударов в спину. Гражданская война вовсе не будет следовать рыцарскому кодексу откуда-нибудь из Анклава Веры, хотя некоторые правила ни одна из школ не посмеет нарушить.

Я была такой взволнованной из-за приглашения во дворец, а Кошмар даже в ус не дул. Всё ли с ним в порядке? Нет, я, конечно, знаю, что он не всегда дружит с собственной головой, но он так уверенно вел себя на приеме императрицы Калидо, словно являлся правителем не меньшей страны. Откуда в нем такое поведение? Обычные бродяги так не держатся. Мне кусок в горло не лез, а Кошмар совсем добил тем, что назначил меня на должность премьер-министра, а Жигера главнокомандующим. Если это какая-то искусная игра, то мне её не раскусить, но кажется, что Кошмар просто делает то, что первым придет в голову. Для него это не просто рядовое событие, а сплошная скука…

Кави откладывает перо. Кошмар осуществил самый головокружительный взлет по карьерной лестнице от приблуды до Трибуна Молний. При этом императрица не стала требовать присяги и прочих клятв, в которых эльф не видит смысла. После приема по секрету сказал, что это лишь в очередной раз подтвердило догадки о том, что он очень нужен им. И пока такую нужду он будет поддерживать, его влияние будет только увеличиваться.

Халфлинг смотрит на сидящего возле окна эльфа. Возникает ощущение, что подобные успехи нисколько не радуют усталые глаза. Кошмар осмотрел выделенное ему и товарищам помещение, а теперь уже больше часа смотрит исключительно в окно, через которое ничего интересного не показывают.

Однако мысли Одиннадцатого вовсе не пребывают в спящем состоянии. Вместо этого ведется стратегическое обсуждение с Духом Разума и Хаотическим Бризом. ИИ Сакрамена в последнее время занят тем, что пытается обработать тот массив данных, что удалось расшифровать, и результаты добавляют опасений.

— Тебе нельзя использовать мета-экзист. Стоит ограничиться тем, что у тебя получалось до посещения подземелья, — передает Дух Разума.

— Почему? — сразу спрашивает эльф, хотя догадывается о причине. Вчера он погрузился в странное состояние ума, которое сейчас вызывает тревогу.

— Информация об этом присутствует в данных моих создателей. И только сейчас появилась возможность это узнать после расшифровки. Ученые Сакрамена назвали это эффектом потери естества.

— В чем суть?

— Человек теряет самого себя, — почти торжественно сообщает искусственный интеллект. — Существует пять степеней у эффекта. Чем больше степень, тем опаснее для тебя. На первом псионика ждет эмоциональное выгорание, депрессия, ангедония[Ангедония — снижение или полная неспособность испытывать удовольствие от чего-либо. Прим. автора].

— Я такой уже давно, — улыбается в пустоту эльф.

— Да, поэтому можно было бы списать на твои психологические травмы, но ты вчера перешел на следующие стадии. При тяжести второй степени разрушаются все морально-этические нормы. Личность деградирует, полученное воспитание не играет больше никакой роли. Псионик забывает о том, что может своим поведением кого-то обидеть. Он больше не видит смысла в клятвах и верности присяге. Он будет обманывать без угрызений совести, предавать даже самых близких друзей, и даже ходить голышом в дворце императрицы, совершенно ни о чем не заботясь. Далее наступает третья ступень, где теряются социальные связи.

— Вот прям все? — переспрашивает Хаотический Бриз.

— Вообще все. Человек или другое существо просто перестает видеть в коммуникации с кем-либо хоть какой-то смысл. Ни любовь мужчины и женщины, ни привязанность родителя к ребенку: всё пропадает.

Кошмар понимает, что это действительно похоже на его вчерашнее состояние. Тогда он будто превратился в робота, которому плевать на обстановку и свое поведение. Читать между строк он тогда не мог совсем.

— Справки ради, что происходит на четвертой и пятой степени силы эффекта? — интересуется Одиннадцатый, перевалившись на другой бок.

— Разрушение становится намного более сильным, — Дух Разума отвечает незамедлительно. — У подопытных исчезали первобытные инстинкты. В первую очередь самосохранения, поиска ресурсов и размножения. Человек не просто утрачивал себя как члена общества, но даже признаков животного лишался. Дошедшие до четвертой степени лежали овощем и ни на что не обращали внимание. Через некоторое время умирали от жажды и голода, если за ними не было ухода.