Джейк всегда отметал мои возражения. Один из его доводов, который я запомнила, был такой: «В каждой стране есть люди, принимающие наркотики. Лишь небольшая часть наркотиков – продукты отечественного производства. Как ты думаешь, сколько в мире происходит контрабанды? Это процветающая индустрия, Лара, и количество людей, которые попадаются, минимально. Попасться можно, только если таможенники получили наводку или если что-то в тебе покажется им подозрительным. Чего никогда не случится, потому что ты чертов гений. К тому же наша операция, в отличие от многих, крохотная, не попадающая в поле зрения таможни. Никто на нас не стучит, потому что мы не наступаем никому на мозоль и не подставляем друг друга. Это безопаснее, чем перейти дорогу».

Над последним утверждением я посмеялась, потому что это была явная чушь. А полчаса спустя перешла дорогу рикше, и дело закончилось порезом на ноге и синяком на руке, так что, по сути, в чем-то Джейк был прав.

Все равно меня терзает совесть.

Мы прибыли в Краби в обеденное время, взяли такси до дешевого отеля на одной из главных улиц и вселились в две маленькие комнатки с вентиляторами, но без кондиционеров, расположенные рядом друг с другом вокруг внутреннего дворика. В комнаты попадаешь, проходя позади стола регистрации, прямо через кухню (побитые алюминиевые кастрюли и запахи, наполовину соблазнительные, наполовину отвратительные) и зону отдыха. Затем проходишь во внутренний дворик с его шестью хижинами и тремя совмещенными санузлами за углом.

Когда так живешь, все кажется простым и честным. Кому нужны телевизоры, или ковры, или любое барахло, в окружении которого я выросла? Солнце светит на мой дневник, я сижу за пластиковым столом и чувствую, что могу сделать что угодно. Рядом со мной сидит Рэйчел и читает журнал «Пляж». Позже мы встречаемся в баре с Джейком. Я волнуюсь до тошноты.

19 апреля

Сегодня небольшое похмелье. За едой мы пили пиво, но после этого Джейк достал бутылку виски «Санг Тип» – сигнал начала нового предприятия.

Я нервничала, когда знакомила их с Рэйчел, боясь, что они не понравятся друг другу. Они не только два моих лучших друга, но на самом деле мои единственные друзья. Рэйчел это знает, но Джейк – нет. Однако так вышло, что они прекрасно поладили. Сразу пошло взаимное «Я столько о вас слышал (а)» (Джейк преувеличивал, потому что мы с ним почти не разговаривали). Он был исключительно обаятелен с Рэйчел, и вскоре возникло ощущение, что мы трое дружили всю жизнь. Все мы игнорировали жутковатую реальность того, что нам предстоит сделать.

Я и забыла, как сильно мне нравится быть рядом с ним.

Я бы хотела отправиться на год в прошлое и встретиться с прежней собой, проводившей время с Олли и каждое воскресенье обедающей с родителями, и рассказать той скучной, безликой идиотке, что скоро буду обретаться в Таиланде со своим парнем-австралийцем, промышляющем контрабандой наркотиков. Мне бы хотелось посмотреть на свое лицо.

Я встала рано: Джейк все еще спит в нашей постели, и Рэйчел еще не появлялась. Я не знаю, который час, но петух кричит так громко, что меня поражает, почему никто больше не просыпается. Мне хочется сходить погулять, но Краби – важный промежуточный этап, а не живописный конечный пункт. Я просто немного посижу здесь на прохладном утреннем солнце.

Когда все мы были пьяные, Рэйчел спросила Джейка, нельзя ли ей поехать со мной.

Насколько я могу припомнить (а моя память ненадежный свидетель, поскольку голова трещит), он рассмеялся и ответил: «Да, можно», если только Рэйчел не сделает или не скажет что-то, что может поставить под удар всю операцию.

Я хочу пить. Из бунгало напротив только что вышел немец, одетый в мешковатые трусы, с полотенцем и цветастой сумкой для банных принадлежностей в руках, и направился в душ. Он улыбнулся и очень вежливо сказал: «Доброе утро». Люди начали постепенно просыпаться. Я собираюсь в магазин, купить бутылку воды. Затем мы можем отправиться на самый обильный послепохмельный завтрак, какой только можно найти в Краби. Краби – это место, которое может предложить любой товар. Некрасивый город, что-то вроде приграничного городка на Диком Западе, ворота в другой мир. Место, где едят, пьют и дожидаются автобуса, парохода или самолета.

20 апреля

Рейс завтра. Он займет сорок пять минут, и затем все изменится.

Когда мы доберемся до Сингапура, я брошу Джейка.

Однако всякий раз, как он будет проезжать через Сингапур, я буду встречать его с распростертыми объятиями, без каких-либо условий.

Вчера мы с Рэйчел сидели за соседними компьютерными терминалами и выискивали веб-сайты потенциальных работодателей в Сингапуре. Есть возможности для нас обеих. Она обзвонила все международные школы и договорилась о собеседовании в двух из них на следующей неделе. Я нашла два места работы, которые устроили бы меня. Я распечатала длинные бюрократические анкеты для поступления на работу и начала разбираться, как подать заявление на рабочую визу.

Дерек должен встретить нас в аэропорту Чанги. Мы положим мой рюкзак в багажник его машины, и он высадит нас у отеля, снабдив суммой, достаточной для того, чтобы делать что душе угодно.

Мне нужно как-то избавиться от дурных предчувствий по поводу того, что Рэйчел едет с нами. Она не потеряет самообладание. Она будет на высоте.

21 апреля

Волнуюсь. Нервничаю. Не в состоянии связать двух фраз.

Сегодня вечером мы собираемся пить коктейли в роскошном сингапурском отеле «Раффлз». Именно этим обычно занимаются люди в Сингапуре. Все, что от нас требуется, это добраться туда.

Сейчас я в самолете. Рэйчел сидит не рядом со мной, так как Джейк сказал, что ей нельзя. Я просто сижу в самолете, пытаясь взять себя в руки. Я должна справиться с этим. Жду не дождусь. Никакого алкоголя на борту. Коктейли в «Раффлз» потом.

Позже

Этого не может быть. Не может. Не может, не может, не может!

23 апреля

Сингапур

Я не могу об этом писать.

Поэтому скажу только, что я лежу на зараженном клопами матрасе в отвратительном хостеле на Орчард-роуд в Сингапуре.

И я не могу даже плакать. Мир рухнул.

Я одна. Только я, и больше никого.

Позже

Постараюсь это описать. Постараюсь записать, что произошло, шаг за шагом. Затем я смогу показать это людям, которые мне не верят, в качестве доказательства. Никто мне не верит. ПОЧЕМУ НИКТО МНЕ НЕ ВЕРИТ?

Мы сели на самолет, Рэйчел и я. У меня был рюкзак цвета хаки, который дал мне Джейк. Рэйчел взяла свой обычный рюкзак, куда было впихнуто много моего барахла. Остальная часть моих вещей уехала с Джейком, как обычно.

Аэропорт Краби маленький. Я изо всех сил пыталась усмирить свои эмоции и почти не обращала внимания на Рэйчел. Мы целую вечность стояли в очереди к столу регистрации.