– До чего упрямые мерзавцы, сэр, – тихо проговорил Ларри.

Выхватив саблю из рук Дойла, Спаркс ринулся вперед и одним махом отсек мертвецу голову. Голова покатилась по полу, глаза потухли; руки перестали дергаться. Рванувшись вперед, Ларри сильным ударом, будто он на футбольном поле, вышиб голову в раскрытую дверь.

– Гол! – завопил Ларри. – "Уикем" против "Лестера", один ноль, ведет "Уикем"… и выигрывает кубок…

Дойл наклонился, чтобы рассмотреть мертвеца, на глазах рассыпавшегося в серую пыль. Никаких признаков жизни не было заметно в этих древних останках, душа из которых отлетела в мир иной тысячелетия назад.

– Ну, что скажете, Дойл? – спросил Спаркс, опускаясь рядом с доктором на колени.

– Останки абсолютно безжизненны. Какая бы энергия их ни оживляла, сейчас она исчезла.

– Что это за энергия, как вы думаете? Дойл пожал плечами.

– Понятия не имею. Нечто ожившее, но не живое. Я сразу вспомнил о "серых капюшонах".

– Энергия, существующая вне духа. Форма воли вне разума.

– Выходит, черная магия, сэр? – волнуясь, поинтересовался Ларри.

– Примерно так, мой друг, – кивнул головой Дойл. – Только слова, не больше того.

– Извините, сэр, я никак в толк не возьму, чего вам так охота голову забивать этими мерзкими тварями? Радоваться надо, что отделались, и поскорее двигать отсюда. Я так на это смотрю, сэр, – проговорил Ларри.

– Ларри прав. Нам давно пора покинуть это место, – сказал Спаркс, поднимаясь на ноги. – Этот взрыв наверняка разбудил всех крепко спавших "стражей империи".

Они вышли из зала и, пройдя по длинному коридору, оказались у выхода.

– Не хотел бы я быть сегодня на месте сторожей, – хмыкнул Ларри. – Сегодня уж не выспишься…

– Ларри, а как насчет стаканчика виски? – поинтересовался Дойл.

– С удовольствием, сэр. Только сперва до дому добраться надо. В жизни еще не выбирался из музея, – сказал Ларри, в душе горячо надеясь, что ему не придется отвечать на вопрос, сколько раз в жизни ему приходилось залезать в музеи.

– Уверен, вы справитесь с этим, Ларри, – улыбнулся Дойл.

Выбраться из музея для Ларри оказалось несложно. Он выставил стекло в одном из окон первого этажа, и вся компания выбралась на улицу. Спустя некоторое время они уже сидели в квартире Спаркса и потягивали виски, разлитое в химические стаканы. Ночь подходила к концу. Все трое были страшно измотаны, но никаких серьезных повреждений ни у кого из них, к счастью, не было. Спаркс предупредил, что утром они отправятся в новое путешествие. Даже не поинтересовавшись, куда им предстоит направиться на этот раз, Дойл пошел спать и мгновенно провалился в тяжелый сон.

На следующий день все лондонские газеты пестрели сенсационными сообщениями о наглой попытке ограбления Египетского зала в Британском музее. Судя по сообщениям, грабители явно перестарались: они взорвались вместе с "сокровищем", которое намеревались похитить, – редчайшей коллекцией египетских мумий. Оставалось неясным, для чего ворам понадобились мумии, а не бесценные золоченые саркофаги. Мумии сгорели во время пожара, а одну из них взрывной волной забросило на лестничную площадку верхнего этажа. В масштабах всего происшедшего эпизод с мумией был сущим пустяком, и ни один из досужих газетчиков не стал вдаваться в такие подробности. В большинстве статей цитировались возмущенные реплики парламентариев и других важных персон о преступном легкомыслии правительства, переставшего должным образом защищать государственные учреждения. Обвиняли и сторонников либеральной иммиграционной политики, приведшей к подобному вандализму. Говорилось, естественно, и о том, что это преступление свидетельствует о всеобщем падении нравов и неуважении норм христианской морали, законов и королевы. В газетах было удивительно мало фактов, касавшихся самого ограбления, но на это не обращали внимания. Не было упоминания ни о подземном туннеле, ни о статуе Туамутефа, ни о колодце, пробитом из издательства "Ратборн и сыновья".

Ранним утром, еще до появления газет, Джон Спаркс успел сделать кое-какие дела и вернулся обратно. Он разбудил Дойла и Ларри и велел им собираться в дорогу. Попрощавшись с благородным Зевсом, все трое вышли через черный ход во двор. Они уселись в экипаж и благополучно выбрались из своего квартала, миновав плотный полицейский кордон, выставленный у Британского музея.

Утренняя прогулка Спаркса оказалась необычайно плодотворной. Он позавтракал в компании своего бывшего коллеги по сцене – теперь это был ведущий режиссер одного из лондонских театров. Спарксу удалось кое-что выяснить по поводу местопребывания "Манчестерских актеров", той самой труппы, афишу которой они нашли на столе в издательстве.

– Труппа сейчас гастролирует на севере Англии. Сегодня они выступают в Скарборо, – сказал Спаркс. – А затем отправятся в Уитби.

Уитби. Опять Йоркшир.

– А не там ли приход достопочтенного епископа Пиллфрока, упомянутого в списке? – поинтересовался Дойл.

– Да, так оно и есть, – подтвердил Спаркс. – Более того, я говорил кое с кем из нужных людей и узнал, что в Уитби находится зимняя резиденция сэра Джона Чандроса, имя которого также было в списке семи.

Вспомнив слова Спаркса о том, что ничего не происходит случайно, Дойл подумал, что такое совпадение и впрямь заставляет задуматься.

В довершение всего Спаркс протянул Дойлу небольшой сверток, перехваченный бечевкой. Это была книжка, купленная Спарксом в книжном магазине Хэтчера. "Моя жизнь среди гималайских учителей", автор – профессор Арминиус Вамберг. Еще одно имя из Списка!

– Обратите внимание на название издательства, – сказал Спаркс.

Дойл перевернул титульный лист: издательство "Ратборн и сыновья". Он пробежал глазами короткую биографию автора. Арминиус Вамберг родился в Австрии… Признан одним из выдающихся ученых мужей Европы… Различные почетные звания… Страстный путешественник, побывавший на островах Карибского моря, в Гималаях, в Африке и Австралии.

– Жаль, что здесь нет его портрета, – сказал Дойл.

– Готов спорить, он носит бороду, – загадочно произнес Спаркс.

– Бороду?

– Человек, который предъявил бумагу на освобождение Боджера Наггинса из тюрьмы Ньюгейт, был с бородой, – сказал Спаркс.

– Почему вы решили, что это был именно Вамберг? – удивился Дойл.

– Интуиция, – улыбнулся Спаркс.

– А из самой книги можно почерпнуть что-нибудь о ее авторе?

– Название книги наводит читателя на мысль, что в ней изложен сугубо индивидуальный опыт. Но ничего особенного о личности автора в книге нет. Работа написана в сухом, академическом стиле. Вамберг не стремится завлечь читателя и тем более убедить его в существовании мира духов.

– Этот тип не заработает ни гроша на своей зауми, – скептически хмыкнул Ларри.