– Я предпочитаю не задавать вопросов, ответы на которые были бы неприятны. Давайте пошевеливаться.

И, зашлепав по воде, они чуть ли не бегом бросились в глубь туннеля.

– Я все еще думаю о статуе Туамутефа. Каким образом она оказалась здесь, на глубине сотни футов под конторой "Ратборн и сыновья", а, Дойл? – спросил Спаркс.

– Не знаю. Но ваш рассказ об удалении внутренностей умершего сразу вызвал у меня воспоминания о зарезанной проститутке. Той, что показал Лебу.

– Я помню об этом и могу предположить, что члены Братства поклоняются древним египетским богам, – сказал Спаркс.

– Вы имеете в виду что-то вроде жертвоприношения? – в ужасе проговорил Дойл.

– Эти люди – настоящие язычники, поэтому они, вероятно, хотят иметь нечто вроде пантеона. За годы, проведенные в Египте, Александр, естественно, узнал о Туамутефе все, что можно. Знаете, мне только что пришла в голову неожиданная мысль по поводу этого списка.

– Какая мысль?

– Максимилиан Грейвс[5]– вам это имя ни о чем не говорит?

Дойл пожал плечами.

– Боюсь, нет.

– Игра слов. Понимаете? Максимиллион могил. Александр занимался такими штучками еще в школе и часто загадывал мне загадки в своих письмах. Это верный признак нарастающего умственного расстройства.

– Вы полагаете, что именно Александр притащил в подземелье этого египетского бога?

– Уверен в этом, а также в том, что он – виновник гибели проститутки.

– Но если убийство было ритуальным, то почему внутренности этой несчастной были разложены возле тела? Наверняка они нужны были им для жертвоприношения.

– Возможно, им кто-то помешал, дело не в этом… Я не могу понять, как оказалась здесь эта статуя.

– Поставили для удобства: спускаешься по лестнице с кувшином кишок – и пожалуйста, вот тебе твое божество.

– Нет, Дойл, я совсем не об этом, – в нетерпении перебил Спаркс. – Мы с вами пришли к единому мнению относительно назначения статуи; а я пытаюсь понять, каким образом она оказалась глубоко под землей.

Внезапно впереди мелькнул свет. Спаркс остановился и тихо свистнул. Мгновение спустя послышался ответный свист.

– Это Ларри, – сказал Дойл.

– Живее, Дойл. Не забывайте, нас преследуют.

Они пробежали не больше сотни ярдов, как туннель внезапно оборвался. Перед ними был Ларри, возившийся с огромным замком на массивных кованых воротах в стене.

– Извините, что так вышло, босс, – крикнул Ларри, завидев их издалека.

– С вами все в порядке, Ларри? – спросил Дойл.

– Лучше не бывает, сэр. Только падение было не из приятных: аж в голове помутилось, когда я шлепнулся задницей об землю. А когда очухался, зажег свечу и вижу, как пялится этот чертов шакал. Ну, я и решил, что лучше сидеть тихо, как мышка, и не вопить, а потом двинулся сюда.

– Они захлопнули люк, – сказал Спаркс, внимательно осматривая ворота.

– Представляется мне, все подстроено, – проговорил Ларри, орудуя ломиком. – Уж больно легко мы сюда попали.

– Почему же вы раньше ничего не сказали, Ларри? – спросил Дойл.

– Это не мое дело, сэр, разве нет?

Спаркс постучал по воротам, и по туннелю разнеслось глухое эхо.

– Послушайте. Не похоже, чтобы за этими воротами туннель заканчивался.

– Сперва надо открыть замок, тогда и узнаем, – тяжело выдохнул Ларри, нажимая на ломик. – Чертова железяка, никак не поддается.

– Скажите, Ларри, вы не ходили в другую сторону туннеля? – спросил Дойл.

– Нет, сэр. Ну давай же! Что за дрянь такая, – суетился Ларри.

– Я спросил, потому что мы слышали шаги с противоположной стороны туннеля.

– Нет, сэр, ничего такого я не знаю… Ах ты, чертов упрямец! – колотил по замку Ларри.

– Остановитесь на минуту, Ларри, – попросил Спаркс.

Ларри замер. И когда эхо затихло под сводами туннеля, до них долетел звук шарканья, неумолимо приближавшегося с южной стороны. Теперь казалось, что шаркает большое количество ног. Было ли там несколько человек или это всего лишь эхо, не поддавалось определению.

– Продолжайте, Ларри, – велел Спаркс и направился обратно.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, Ларри? – спросил Дойл.

– Двоим тут делать нечего, сэр, – раздраженно проговорил Ларри.

Спаркс осветил стену и увидел второй факел, торчавший в металлическом кольце. Он зажег его и передал Дойлу.

– Думаете, это "серые капюшоны"? – тихо спросил Дойл.

– "Капюшоны" были гораздо проворнее, чем то, что к нам движется сейчас, согласны?

– Согласен.

– И если кто-то действительно захлопнул крышку люка наверху и запер нас здесь, то можно предположить, что этот кто-то абсолютно уверен, что нам не убежать.

Шаги были теперь хорошо слышны, как и ритмичные всплески воды, но хуже всего было то, что шаги заметно убыстрялись.

– Похоже, там не один человек, – тихо сказал Дойл.

– Их больше дюжины, – пробормотал Спаркс.

Они вернулись к воротам.

– Не мешало бы поторопиться, Ларри, – сказал Спаркс. – Время решает все.

– Готово, сэр! – воскликнул Ларри, мощным ударом сбив замок с ворот. – За мной, джентльмены!

Все трое навалились на створку тяжелых ворот. Заржавевшие петли заскрежетали и поддались. Оглянувшись, Дойл увидел множество черных теней, вынырнувших из-за поворота.

– Толкайте, черт побери! Толкайте!

Засунув в образовавшуюся щель толстые древки факелов, Дойл и Спаркс рычагами раздвигали ворота. Железо поддавалось с трудом, дюйм за дюймом. Наконец Ларри сумел проскользнуть в ворота и потянул створку на себя. Петли пронзительно завизжали, и створка приоткрылась еще на дюйм. Дойл бросил взгляд через плечо – черные тени приобрели очертания человеческих фигур, приближавшихся к воротам. Их было больше десятка. Преследователи обнаружили трех человек у ворот, готовых вот-вот ускользнуть. В толпе, как в стае волков, раздался жуткий устрашающий вой. Удвоив свои усилия, беглецы раздвинули ворота на пару спасительных дюймов.

– Не отставайте, Дойл, не отставайте! – прокричал Спаркс. Дойл повернулся боком, врезался плечом в железный край ворот и толкнул изо всех сил створку.

– Факелы! – крикнул Спаркс.

Дойл рванулся обратно и подхватил с земли факел. В этот миг страшная, костлявая, обтянутая почерневшей кожей рука, словно тисками, сжала запястье Дойла. Он вскрикнул от боли и ужаса. И тут Ларри, стремительно выхватив из-за пазухи нож, рубанул по руке нападавшего. Лезвие легко перерубило руку, словно это была вощеная бумага. Раздался ужасающий вопль, от которого по спине Дойла побежали мурашки. Он с омерзением отшвырнул отрубленную конечность, и тотчас же Спаркс втащил его за шиворот в ворота.