— Чего вы хотите, мистер Харли?

— Разве ваш человек не сказал, что у меня для вас сюрприз?

— Сказал.

Джонатан подумал, что она выглядит замечательно. Никакой косметики, никакого делового костюма, лишавшего признаков пола. Свежая, юная и настороженная. Будто опасалась. Его?

— Можно присесть?

— Вы просто должны это сделать.

— Какая любезность!

— А чего вы ожидали от побежденной? Шампанского? Икры?

— Кофе было бы чудесно. Она кивнула Коги.

— Сожалею, что набросился на вас сегодня утром.

Она продолжала молча смотреть на него. “Будто на насекомое”, — подумал он и насмешливо добавил:

— Да нет, не сожалею. Сожалею, что это произошло там, в вашем офисе. Вы меня разозлили.

— Вы же мужчина, — ответила она, пожимая плечами.

На мгновение его взгляд задержался на ее груди — оказывается, она не носит бюстгальтера.

— О, ради всего святого, мистер Харли. Я ведь не секс-бомба, представленная вам на обозрение! Говорите, зачем пришли, или уходите.

Он кивнул и вытащил из нагрудного кармана стопку сложенных бумаг.

— Посмотрите, — сказал он, не глядя ей в лицо и раскладывая бумаги на кофейном столике.

Заинтригованная, Элизабет села рядом с ним на некотором расстоянии.

— Что это?

— Компания по электронике. Высокого класса. Я разыскал три — все они в отличном состоянии. Огромный потенциал развития при условии, что АКИ поставит там свое руководство и внедрит свою систему управления, а также обеспечит приток капитала. Что еще важнее, они готовы продать компании за хорошие деньги. Я знаю еще две, которые тоже можно было бы приобрести, но они не склонны к такого рода сделкам.

Элизабет была слишком изумлена, чтобы что-нибудь ответить, и просто взяла в руки аккуратно отпечатанные листки. Она слышала обо всех трех компаниях. Адриан, Коги и Род при ней обсуждали “за” и “против” приобретения каждой, но она не сказала этого Джонатану, пока не сказала. Ее заинтриговали мотивы его действий и хотелось услышать, что он скажет.

— Почему вы принесли мне это? Он смотрел на нее, и выражение его глаз было серьезным.

— Не знаю, — ответил он после минутной паузы. Потом пожал плечами. — Я приготовил их прошлой ночью.

Он не сказал ей, что собирался сам их купить до того, как она ворвалась в его жизнь, и все цифры были в его распоряжении задолго до вчерашнего вечера.

— Я думаю, это своего рода честность, — сказала она, склоняя голову и глядя на него.

Коги принес кофе и ловко накрыл на стол.

— Так поступают благородные выпускники Йеля, мистер Харли? Бросают проигравшему кость, чтобы тот мог сохранить достоинство?

— Нет, обычно, когда я выигрываю, то праздную выигрыш, но на этот раз, ну, на этот раз.., все по-другому.

— Почему?

— Все дело в вас.

Это короткое слово прозвучало на редкость искренно, и на мгновение Элизабет почувствовала, что внутри у нее что-то тает и теплеет. Но всего лишь на мгновение. Потом снова вернулись отчужденность и недоверие.

— Я очень богатая женщина, мистер Хар…

— Пожалуйста, зовите меня Джонатан.

— Ладно, согласна.

— При чем тут деньги? Я и сам не оборванец.

— Мистер… Джонатан, я ценю ваш жест. По правде говоря, неожиданно, но…

Он перебил ее, рубанув рукой воздух:

— А теперь, когда мы покончили с чепухой, я хочу вам сказать — мне хочется видеть вас, встречаться с вами. И давайте оставим дела, оставим это соперничество, пусть мы будем только мужчиной и женщиной.

Элизабет потянулась за своей чашкой кофе не для того, чтобы пить, а просто чтобы согреть внезапно похолодевшие руки.

— А что, если бы я выиграла, Джонатан? Вы бы захотели встречаться со мной?

— Хороший вопрос, — сказал он, и на этот раз голос его был печальным. — Думаю, что нет. Вероятно, я попытался бы обвести вас вокруг пальца.

— А что заставляет вас думать, что я не поступлю также?

Он рассмеялся.

— Хотите знать? Я думаю, вы делали не очень достойные шаги с тех пор, как взяли на себя руководство АКИ. Вопрос выживания, знаете ли. Это сделало вас недоверчивой, но, послушайте, Элизабет, у меня нет причин желать вам зла, во всяком случае теперь. Я хочу…

Он замолчал, боясь, что скажет лишнее. Элизабет тоже не хотела слышать продолжения. Она вскочила на ноги и повернулась к нему спиной, обхватив себя руками. Потом сказала:

— Сейчас в моей жизни полная неразбериха. Столько нерешенных вопросов, столько проблем…

— Роуи Чалмерс исчез из вашей жизни. Насколько я могу судить, главной проблемой был он.

— Вы не знаете и половины всего… — сказала она спокойно. Потом медленно повернулась к нему лицом. — Почему вы хотите со мной встречаться, если верите, что я убила своего мужа?

— Я не верю. Вы убили мужа! Ни в коем случае. Вы не могли сделать ничего подобного.

— Похоже, вы и впрямь убеждены в моей невиновности. Жаль, что я не знала вас раньше. Каким свидетелем вы были бы! Жаль еще, что мистер Моретти так искренно поверил, что я хладнокровная сука. И все еще верит.

— Моретти — осел.

— Злобный осел.

— Вы хотите еще что-то спросить у меня, Элизабет? Устройте мне экзамен.

Она потерла ладонью голову, и резинка, удерживавшая волосы, сдвинулась. Прядь волос, выбившаяся на ухо, придала ей какой-то лихой вид, и Джонатан счел это умилительным. Послышался неясный телефонный звонок.

Элизабет не знала, что сказать, и появление Коги выручило ее.

— Пожалуйста, простите, мэм, но доктор Хантер на линии. Он хочет знать, когда ему прийти обедать.

Она заметила, как лицо Джонатана окаменело. Теперь он напоминал рассерженного петуха, углядевшего в своем курятнике соперника.

— Скажите доктору Хантеру, что семь часов — самое подходящее время, Коги, — ответила Элизабет спокойно.

Коги кивнул и вышел из комнаты.

— Ладно, — сказал Джонатан, вставая. — Полагаю, это и есть ответ.

— Не совсем так, — сказала Элизабет, чувствуя себя побежденной.

— Что вы хотите этим сказать, леди?

— Джонатан, — попыталась она урезонить его, — пожалуйста. Благодарю, ваш жест победителя многого стоит.

— Да бросьте вы! — ответил он и двинулся к двери, не оглядываясь. Она слышала, как хлопнула дверь.

Бессознательным жестом подняла руку, потом медленно опустила.