— Вы что меня, контрабандой везёте? — спросила я, — А обратно выпустят? Я так не играю…

— Намереваешься показать лицо таможенникам? Рыбка обо всём договорился, обойдутся без твоего паспорта. Только б поехать уже быстрее. Всё договорено, везде нам зелёный свет. Только дорога, блин, занята. Короткими очередями бы по такой очереди. Просим же, как людей…

Я высунулась за оконную тряпочку. Снаружи чуть ли не руками распихивал преграждающие путь нашему автобусу машины Рыбка. Наконец, сами таможенники взялись передвигать мешающие нам машины. Смешно размахивая руками — вовсе не как регулировщик, а как дирижёр — щупленький мальчик в одиночку раздвинул всю очередь. Я послала отважному герою воздушный поцелуй. Можно было бы показать ножку, но лень было крутиться.

Вот для заправщиков под Орлом было не лень, но тогда дорога ещё только начиналась и у меня не ныла каждая косточка.

— Эксгибиционистка чёртова! — ругался Артур, — Нашла, где эпатировать…

— Пи ар — штука полезная в любом месте, — гнусавила я, — Если б не моя природная стеснительность, я давно бы им в окно задницу показала!

На самом деле ни пиаром, ни страстью самодемонстрации тут и не пахло. Просто я была жутко обижена на Артура, и пользовалась малейшим поводом, чтоб досадить ему. Незачем было засаживать меня в отгороженную задницу автобуса и не давать общаться с людьми!

— Ты — звезда! — объяснялся Артур, — Ты должна вызывать лёгкий трепет и благоговение. А значит, черты простого смертного тебе не свойственны. Прообщавшись с ними всю дорогу, ты ничего не достигнешь. „Своей” не станешь, слишком разные статусы, но и „крутой” быть перестанешь, потому что все нащупают в тебе обычного человека.

Всю жизнь, именно разговаривая и открываясь, я начинала казаться необычным человеком и вызывала уважение. Теперь вот приходилось перестраиваться…

— Пойми: им всё равно, что ты скажешь. Это же люди… Толпа! Сам факт твоего снисхождения до разговора с ними уже обозначит твоё падение до уровня простого смертного. Неприступная, загадочная и «не отсюда» — вот твой образ. И это не я придумал, это лучшие имидж-технологи мира придумали. Знаешь, например, что на некоторых, не в меру солидных телеканалах (тебе даже не буду говорить, каких) всем ведущим официально запрещено пить кофе в одних кафе с простыми смертными? Существует строгий перечень ресторанов и магазинов, куда бедолаги могут пойти. Посещение любого другого места может лишить их, последовательно, сначала имиджа звезды, а потом и работы.

— Понты! Кругом сплошные понты и ничего — по сути, — я в сердцах выругалась и выгнала Артура из своих автобусных апартаментов.

* * *

— Ты можешь нормально разговаривать? — звонок Сонечки выводит меня из полусна, — Слушай, слушаешь? В общем, всё оказалось значительно проще, но и сложнее вместе с тем. Мы её нашли!

— Марину? — я едва сдерживаюсь, чтоб не закричать «ура», вмиг прощаю Сонечке всё, на сто Пашенек вперёд, потом пугаюсь, что телефон мой прослушивается и уже почти жму на кнопку отбоя связи, потом решаю, что ничего предосудительного в моем разговоре нет. Марину уже нашли, значит, помешать подслушивающие уже ничем не смогут.

— Марину, Марину, — бубнит Сонечка недовольно. Уж не ревнует ли? Раньше только о ней самой, о Сонечке, я отзывалась с такой теплотой, — Лучше б не находили, твои иллюзии целее бы остались. Короче, выходя от тебя, мы повстречали одного странного типа. Павлуша говорит, видел его с тобой пару раз. Он, якобы, твой босс.

— Да, да, — твержу скороговоркой, — Это Артур. Я знаю, что вы его встретили.

— Очень, скажу тебе, странный тип. Демонизм помноженный на надменность…

— Полностью с тобой согласна, — не удерживаюсь от смешка.

— Так вот. Найти твою Марину оказалось легче лёгкого. Просто спросили во дворе, где массажистка живёт. Один дедуган, обвесивший табуретку своими потными телесами, сразу номер квартиры назвал. Противный страшно, а она ему массаж от пролежней делала.

— Это нормально. Странно было бы если б отказалась помочь. Соседи же все таки.

— Ты дальше слушай, — Сонечке не нравится, что я не даю плохо отзываться о Марине, Сонечка сердится, — Зашли мы. Слушай, какие у неё чудные дети… — понимая, что о детях, после перенесённой Сонечкой операции, лучше не говорить, я перевожу тему.

— А сама она дома была?

— Дома. Причём, не одна… У неё твой тип заседал. Тот самый… Артур, стало быть…

Стоп! Да как же такое возможно? Досконально прокручиваю в памяти то утро. Мы с Артуром вышли от меня, подъехали к Рыбке. Я тут же бросилась в бассейн, потому что жара постепенно стирала меня с лица земли. Потом Лиличка устроила предотъездные посиделки на дорожку… Артур только после них присоединился к нам. Да. Он вполне мог успеть съездить куда угодно, за время моего отдыха в бассейне.

— Что он там делал?

— Не знаю… Я увидела его профиль и решила смыться. Вряд ли тебе на руку, что б он знал о моих с твоей Марной контактах. Ну, так что, к ней ещё раз ехать, извинения от тебя передавать?

— Нет, Сонечка, повремени пока. Спасибо за информацию. Ты буквально спасла меня…

— Знаешь что, скажу тебе наверняка? — Сонечка не зря невзлюбила Марину-массажистку, — Она была твоему Артуру очень рада! Похоже, она тоже просто купалась в твоих лучах и насмехалась, используя… Как Пашенька…

Вспышка гнева остаётся внутри меня. Как тяжёло, когда на тебе самоутверждаются те, против которых ты поклялась когда-то не вырабатывать никакой брони.

* * *

Марина, Артур, Сонечка — лица скачут вокруг меня в автобусе, меняясь и гримасничая. Я уже ничего не понимаю, я совсем уже запуталась. Свинтус! Мне нужна помощь!

Я поплыла куда-то и, кажется, немного заснула. Проваливаюсь, лечу, кричу о блаженном чувстве свободы. Как я хочу вырваться, как мне нужна помощь!

— Ты чего? Эй?! — надо мной взволнованная физиономия Артура с нимбом. Нашли, кого ангелом в сновидения засылать?! Жмурюсь, резко открываю глаза, выбиваю ресницами остатки сна из взгляда.

— У тебя голова светится! — тычу пальцем в Артуровы волосы, превратившиеся в нимб из-за повышенной взлохмаченности и подсветки яркой автобусной лампочки.

— А у тебя глаза, — звучит неожиданно серьёзно. — Ты кричала сейчас. Я перепугался.

Его лицо совсем близко, и меня в него буквально засасывает. Хочется тепла и отсутствия войны. Верится в это… Уже открываю губы, уже поощряющее кладу руку на его ладонь, озабоченную пульсом моей шеи. Артур реагирует мгновенно: впивается зубами в губы, потом отрывается, напористо набрасывается на пальцы, заглатывает губами… Оба тяжело дышим. Оба понимаем неуместность этого сумасшествия, но липнем друг к другу, как жвачка к пальцам… Уже прижалась всем телом, уже чувствую, как горячо под его брюками, уже руки ищут змейку, уже не слышу раздающиеся из соседней части автобуса голоса… И тут меня спасают Марина и проститутки. Вспоминаю о них одним махом, вскакиваю, отпихиваю двумя руками Артура.