Отец зло ухмыляется и легонько пинает Огемара в плечо.

– Снимай броню.

«Он у тебя такой… такой… – шепчет Семиглазка, – просто невероятный!»

А я понимаю, что не могу пошевелиться. Начинается что-то ужасное, и мне совсем не хочется в этом участвовать, но и страшно перечить… чудовищам.

Академия, дирижабль Озарана

Родовой артефакт уже установлен во дворе Академии, все девушки ждут отбора: эёранки и иномирянки, благородные и простолюдинки. Самый открытый отбор драконов – третий, на нём избранной может стать любая.

Король Озарана Элемарр старается не думать о том, что в невестки ему может достаться жалкая простолюдинка без роду без племени.

«Не время воротить нос», – король Элемарр отпирает стоящую на столе шкатулку и вынимает из неё кубок белого хрусталя. Тот вспыхивает в свете магических сфер, переливается морозными узорами. Кубок Непокорных – так называют чаши, в которые отцы вливают кровь не желающих проходить отбор сыновей, чтобы отбор всё же совершить.

Король Элемарр разворачивается ко второй койке его тесной каюты. Окна плотно закрыты, чтобы никто не увидел, в каком состоянии Саран: он скован чёрными подавляющими магию кандалами, привязан к жёсткому ложу стальными цепями. От ударной дозы снотворного Саран дышит тяжело, глазные яблоки не двигаются, а на лбу и висках поблёскивает пот.

Стянув со стола кинжал, Элемарр подходит к сыну. Вспарывает рукав потрёпанной при связывании рубашки. Медленно, не отрывая взгляда от образующегося пореза, проводит остриём по коже, рефлекторно пытающейся выдавить из себя чешуйки и защитить…

Алая струйка расцветает на ткани яркими пятнами, струится по руке. Лишь часть попадает в кубок, крупные капли падают на матрац.

Кубок заполняется наполовину, когда кровотечение само останавливается.

Слизнув с лезвия кровь, король Элемарр опускает кинжал на стол и разглядывает содержимое кубка, перекатывает, позволяя алой жидкости покрывать стенки, стекать.

– Столько криков, угроз, сопротивления, – разочарованно произносит Элемарр. – И всё же ты здесь, и отбор твой пройдёт, как я решил. А главное – тебе нужен этот отбор, нужна избранная. Нужна больше, чем многим из драконов, но ты из глупого упрямства, из тупого противоречия отказывался и делал хуже всем.

Оторвав взгляд от крови в кубке, король Элемарр опускает ладонь на дверную ручку. Перед уходом оглядывается на сына:

– Если бы ты хоть иногда вспоминал, что мы оба с тобой драконы, что мы одной крови и потому похожи, всем было бы проще.

Но Саран не может ответить, он даже услышать это не в состоянии.

Закрыв за собой дверь, король Элемарр спускается из нутра дирижабля во двор Академии драконов. Белый куб родового артефакта Озаранских, уже установленный на постаменте, притягивает его взор, и сердце Элемарра учащает свой бег.

Он вовсе не уверен, что избранная для Сарана найдётся.

Нарнбурн

Словно два невидимых ошейника стягивают горло, будто сетями опутано тело. Я сама выхожу с территории склада, но давление двух ментальных сил ощущается каждой клеткой.

И до сих пор чудится запах крови, хотя свою броню отец оттёр моим плащом.

«…тащат неизвестно куда, требуют неизвестно что…» – Семиглазка опять в мрачном настроении, а всё потому, что отец, требуя от Огемара немедленно раздеться и облачаясь в броню, внимания на неё не обратил.

Зато внимание обращал вампир: то и дело сверлил нас таким голодным взглядом, что возникали сомнения, в действительности пожелания отцу удачи с таинственным бароном Дарионом. Надо будет в Академии очень внимательно себя вести, отец – не худший вариант, и я хотя бы знаю, что от него ждать.

Думала, дверь за нами запрут, но нет, ворота на улицу распахивают, и десятки тварей пробегают мимо нас.

Несколько мгновений требуется снующим по Прибрежной рабочим на осознание происходящего, а потом, за миг до того, как первый человек исчезает в клыкастой пасти, поднимается крик. За первым заглатывают второго, третьего, четвёртого… молниеносно!

На меня накатывает оцепенение, но ментальные сети сдвигают ноги, вынуждая идти за тварями. Те в минуту выкашивают людей насколько хватает глаз. Некоторые убегают дальше, другие запрыгивают на территории соседних складов, и там тоже поднимается крик.

– Прилетели, – вампир Визерис, сощурившись, смотрит куда-то вдаль. – Совсем мало времени осталось. Уверен, что твоя дочь справится с поглощённой силой? Насколько знаю, она только приступила к тренировкам.

Отец касается моего плеча и уверяет:

– Справится.

Если мне скажут бежать куда подальше – точно справлюсь.

С грохотом разлетается за нашими спинами склад. Чудовищные твари, разворотив стены, оглядываются. Бросаются к населённой части города.

Кровь отливает от лица. Что сейчас будет? Может кто-то остановить таких монстров?

Так! Нельзя думать о них в плохом ключе, я в своих мыслях должна быть верна Ордену и хорошей дочерью, ведь я хочу, чтобы мне, наконец, доверились.

– Надо будет обойти академический мост, – отца не смущают жертвы, он легко идёт по пятнам крови. – Что-то с ним не то, наверняка охранные чары, пусть они нигде и не упоминаются.

– Да, осторожность не помешает, поэтому я телепортирую леди Виторию, – прикрыв глаза, вампир жадно втягивает носом воздух. – Ах, этот запах крови и страха.

Крики на складах стихают, но вспыхивают новые – на дальних улицах.

Контролировать мысли всё сложнее, я расфокусирую зрение, чтобы не видеть ничего, но руки мне не повинуются, я не могу заткнуть уши.

«Меня надо спрашивать, удержу ли я поглощённую силу. Меня! – возмущается Семиглазка. – Но меня-то никто и не спрашивает. Никакого уважения!»

Не думать. Просто не думать ни о чём.

Мы по улице Барахольщиков поднимаемся к основной части города. Стены некоторых домов проломлены, тут и там масляно блестит кровь.

Расфокусировать взгляд.

Не думать.

Не слышать…

Но крики всё ближе. Чудовищные твари вздымаются над домами, и… жрут людей. Лошадей… собак.

Академия драконов

Король Элемарр не утруждает себя изучением лиц кандидаток, выстроившихся возле артефактов его рода и рода правителей империи Аранских.

Уже десять минут прошло с тех пор, как принц Арендар воззвал к своему золотому артефакту, а избранная никак не появляется. Значит, в империи грядёт смена правящего рода.

Это неуважение – начать озаранский отбор, не дождавшись истечения положенного принцу Арендару получаса, но король Озарана Элемарр подходит к белому кубу – средоточию силы своей семьи, своему родовому артефакту – и произносит ритуальную формулу: