— Наверное, устриц поел…

— Да какое там, мне гораздо хуже, чем бывает от несвежих устриц. Такое впечатление, что я отравился каким-то ядом: у меня жуткий понос с кровью, страшные рези в желудке, тошнит, рвет без конца, я почти теряю сознание…

Комиссар на минуту задумался. Карлос сказал «отравился». Сосредоточившись на этом слове, он мягко пересадил песика на тот же подлокотник кресла, с которого еще не так давно резко его сбросил.

Он поднялся, взял телефон в свободные теперь руки и направился к компьютеру. Ему даже не пришлось просить Эухению отойти от него: она сама вскочила, как только увидела его лицо и услышала то, что продолжал рассказывать голос Карлоса Сомосы, доносившийся до нее из телефонной трубки.

Андрес сел возле компьютера, открыл Гугл и набрал в поисковике отравление ядом кураре. В это время доктор Сомоса доверительным тоном продолжал говорить:

— …выйдя из больницы, я выпил несколько кружек пива с Аншос Вилаведрой в пабе Moore’s, знаешь, «Эстрелья Галисия», которая мне так нравится… Может быть, пиво было плохое… По правде говоря, вкус у него был какой-то странный…

Комиссар больше не колебался:

— Немедленно отправляйся в больницу или лучше позвони в неотложку, так будет быстрее. Тебя отравили кураре.

— Но он же убивает моментально!

— Но не через желудок!

— Да, это правда! Но ты хочешь сказать, что… Черт! Поцелуй женщины-паука! — успел порассуждать доктор вслух и стал судорожно решать, как лучше поступить: срочно принять рвотное средство, позвонить по 061 или мчаться в больницу.

Только после того, как профессор судебной медицины бросил трубку, Андрес обратил внимание на выражение лица Эулохии, которая, стоя рядом с Эухенией, с удивлением взирала на него.

— Что случилось, толстячок, что такое? — спросила она Андреса, но тот только сделал ей знак рукой, чтобы она не мешала ему сосредоточиться, одновременно другой рукой набирая номер телефона Диего Десы.

— После расскажу, — сказал он ей в утешение.

Предвидя, что Деса может не ответить, комиссар забеспокоился, не зная, какое сообщение лучше оставить на автоответчике, чтобы его помощник немедленно приступил к действиям.

Он спрашивал себя, почему не продумал текст сообщения, прежде чем набирать номер, когда услышал механический голос, уведомлявший о том, что абонент недоступен и чтобы он позвонил через несколько минут. Тогда он набрал номер Андреи.

Когда та ответила, комиссар сказал, не вдаваясь в подробности:

— Найди Диего и немедленно отыщите Бесаме-Бесаме. Боюсь, она пыталась отравить Карлоса Сомосу.

Он повесил трубку, как только получил подтверждение, что его приказание будет немедленно выполнено. Потом вновь набрал номер мобильного телефона Сомосы.

— Где ты сейчас?

— Вхожу в приемный покой клиники.

— Я еду к тебе, — коротко сказал комиссар, кладя трубку.

Эулохия смотрела на него вопрошающим взглядом.

— После расскажу, сейчас не могу, — сказал он ей. Потом посмотрел на Эухению и вновь перевел взгляд на Эулохию. — Я все вам расскажу, обещаю. А пока никому ни слова.

За несколько минут, что ушли у него на завязывание узла галстука и шнурков на ботинках, он все-таки вкратце изложил суть происходящего. Это заметно успокоило Эулохию и ее дочь. Словно больше их ничто и не волновало. Вся реакция Эулохии свелась к короткому:

— Ну и дела! Знала бы — не вернулась!

Однако, перед тем как Андрес покинул дом, она особенно нежно и крепко обняла его.

Эулохия прекрасно знала, что ее объятие всегда его распаляет. Андрес был благодарен ей за это объятие, но постарался поскорее высвободиться из него. Он боялся, что не устоит перед зовом любимой и не уйдет из дома. Хотя, если хорошенько подумать, особой необходимости в его появлении в клинике не было: вряд ли он сможет осуществить детоксикацию организма профессора.

Выйдя из дома, он направился к подземной парковке. Спустился в нее и несколько минут спустя выехал оттуда. В этот час припарковаться рядом с Университетским больничным комплексом Сантьяго, который для краткости все называли клиника, будет нетрудно. Не успел он добраться до цели, как ему позвонил Деса, чтобы сообщить, что Арнойа его нашла.

— Позвоните мне, как только отыщете Аншос Вилаведру, — сказал комиссар ему в ответ. И, помолчав немного, добавил: — Отправьте в клинику пару агентов, чтобы обеспечить охрану Сомосы этой ночью. В конце концов, она врач и может попытаться проникнуть в палату, чтобы завершить начатое.

Компостела, среда, 5 марта 2008 г., 10:00

Около трех часов ночи можно было считать, что Карлос Сомоса вне опасности. К тому времени комиссару Андресу Салорио поступило уже несколько звонков от Диего Десы и Андреа Арнойи, которые сообщили, что поскольку Аншос Вилаведра нигде не появляется, а любители ночной жизни Компостелы уже начинают принимать их за сладкую парочку и с интересом за ними наблюдают, то лучше им больше не привлекать к себе внимания и с позволения комиссара отправиться, подобно сверчкам, каждому на свой шесток.

Комиссар не возражал. Он сам мечтал о постели.

— Непременно рано утром зайдите к ней домой и, если ее там не окажется, отправляйтесь прямиком на панихиду. Она наверняка там объявится. Если вы не обнаружите ее дома, постарайтесь задержать в любом месте, где встретите, только как можно аккуратнее и без привлечения внимания, — сообщил он на рацию патрульной машины.

Потом вошел в палату.

— Как ты узнал о кураре? — спросил Сомоса.

Андрес в задумчивости посмотрел на него и вместо ответа задал свой вопрос:

— Ты спал с Софией?

— Ничего себе! Что за вопросы! А ты с ней спал?

— Я нет, но причина не в этом.

— Причина чего?

— Причина убийства. Чего же еще?

Доктор внимательно взглянул на комиссара. У того был усталый вид. Сомоса тут же задал себе вопрос: а какой вид у него после такой жуткой встряски.

Яд кураре, поступивший в организм через пищеварительный тракт, может спровоцировать целый набор в высшей степени неприятных симптомов: тошноту, рвоту, спазмы в желудке и кровавый понос, но летальный исход при таком проникновении в организм, как правило, не наступает. Профессору повезло. Салорио между тем вновь задал свой вопрос:

— Так ты спал с ней?

— Да, черт возьми! Это было не так уж и сложно сделать.

— Правда?

— Конечно. Она была в высшей степени амбициозной карьеристкой. Везде, где она чуяла деньги или возможность преуспеть в чем-либо, она предлагала свои прелести. Правда, при этом хранила верность бывшим возлюбленным. То есть продолжала с ними спать.