пришел, — проворчал волшебник, переступая через то, что осталось от фаэримма. Дымом от заклинаний все еще поднимался от его рук. — Ба, почему Эльминстер должен получать все удовольствие?

Гларастир Раулиган оглянулся на осколки кристалла вызова, затем на обугленные и растрескавшиеся останки фаэримма. Глубоко, судорожно вздохнув, он опустил меч. Он поклялся защищать жизни Обарскиров ценой своей собственной, пока еще мог дышать, и впервые с тех пор, как встал на стражу у королевского ложа, он начал надеяться, что доживет до следующего утра в Кормире.

* * * * *

Гордость изгнанной знати Кормира была на полпути через зал Ледяных Свечей, а Стальной Регент и маг короля повернулись им навстречу. Их красивые глаза сверкали гневом и чем-то еще. Рвением? И в этот момент гобелены на другой стороне комнаты вскипели, и кошмар черных щупалец вырвался наружу, змеясь вокруг принцессы.

Меч Алусейр был уже обнажен. Она развернулась со скоростью, которая заставила Маэрлина Блета сглотнуть, дважды рубанула, и дымящийся ихор брызнул на шкуры призрака рофа, сопровождаемый бьющимся отрубленным щупальцем.

Маэрлин развернулся и бросился на мага короля, на бегу встряхивая плащ, как раз вовремя поднеся его к лицу, когда Калэдней что-то прорычала, и мир взорвался шипящим ревом льда. Кормаэрил закричал от боли и упал навзничь, окутанный сверкающим инеем, Голдсорд упал беззвучно, а Дракохорн пошатнулся и замер с прикованным к одной точке взглядом, застывший и бледный. Маэрлин отшатнулся от обжигающего холода, выдохнув проклятие, и...

Слева от него раздался тошнотворный влажный треск, и принцесса всхлипнула. Это был звук, который Маэрлин никогда не ожидал услышать, и он не мог не обернуться и не посмотреть. Темная, колеблющаяся фигура, у которой было злорадное человеческое лицо, но больше ничего человеческого, наклонилась к Алусейр. Ее передняя часть была скоплением извивающихся щупалец. Одно из них, рассеченное, бесполезно хлестало по сторонам. В другом торчал меч регента, как булавка в шляпе благородной леди, и оно извивалось от боли. Остальные сжимались вокруг борющейся принцессы.

Боги! Конечно, это не мог быть фаэримм, так что же это было? Алусейр рычала, на ее лице было больше гнева, чем страха, но одна ее рука бесполезно болталась, сломанная где-то ниже локтя. Другая изо всех со всей возможной скоростью орудовала кинжалом, не давая смертоносным кольцам сомкнуться на своем горле, но дюжина змееподобных рук уже сжимала ее, и она прогибалась назад, как натянутый лук.

Маэрлин знал, что через мгновение он услышит, как позвоночник Алусейр издаст тот же звук, что и ее рука.

— Калэдней! — воскликнула принцесса. —Помоги! Помоги, если ты тоже не хочешь быть регентом!

Сжимающиеся щупальца били по ее груди, дыхания оставалось только для крика ярости и боли.

Боги, да, Калэдней! Он же должен был... Маэрлин развернулся обратно к магу короля, снова поднимая плащ, но Калэдней, чьи глаза были двумя темными огнями ярости, поднималась от поспешно открытого ящика с палочкой в руке, что-то крича. Луч пламени опалил комнату так быстро, что в воздухе послышался звук, словно рвали пергамент, и черная блестящая фигура взорвалась дождем крови и спутанных щупалец, отбросив Стального Регента через диван.

Позже будет время, чтобы заняться ей. Его задача оставалась ясной. Маэрлин с рычанием отбросил бесполезный плащ в сторону и выхватил свой клинок, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Илрин Мерендил с мягкой улыбкой на лице яростным ударом меча рассек руку Каладней, которой та тщетно пыталась защититься, и изящным уколом вонзил его прямо в живот мага короля. Тонкая, блестящая сталь вышла, сверкая, из ее спины.

Ее глаза расширились от изумления и агонии. Маэрлин Блет тоже улыбнулся, шагнул вперед в идеальном выпаде и проделал собственную дыру в податливой плоти. Его клинок прошел накрест над клинком Мерендила и вышел из бока ведьмы, прижав ее руку.

Калэдней пошатнулась и встретилась с ним взглядом, полным боли, печали и сожаления. Дрожащими губами, с которых текла кровь, она выдохнула:

— Трон.

Это слово, казалось, разнеслось по комнате, отдаваясь эхом, словно с огромного расстояния, и с ревом вернулось раскатом грома, который потряс зал Ледяных Свечей. В комнате был еще кто-то — человек, которого Маэрлин никогда раньше не видел. Он был высок и очень худ, носил одежду странного покроя и темного, но мерцающего оттенка, а его кожа была цвета дыма. Его глаза казались почти молочно-белыми, когда он взглянул на умирающую женщину, на Маэрлина и Мерендила. Почти лениво он поднял руку, и изумленному аристократу показалось, что к нему прильнули тени — тени, которых не должно было быть в этом свете. Мужчина улыбнулся холодной, неприятной улыбкой, и что-то ярко-синее и пузырящееся выскочило из его пустой ладони, омывая Кормаэрила, Мерендила и самого Маэрлина!

Младший сын дома Блет на мгновение ощутил сильный холод и жжение, которое яростно усиливалось, душа его, а когда мир медленно потемнел, он уставился на обнаженные кости своей руки с мечом, вообще ничего не ощущая.

«Сделано.»

Мысленный голос был спокойным, торжествующим и каким-то насмешливым, подумалось Калэдней сквозь алую хватку агонии, пока волшебник теней наблюдал, как она откинулась на спинку дивана с двумя мечами, пронзившими ее. Она попыталась протянуть ему руку, но он спокойно наблюдал за ее усилиями, улыбнулся своей жестокой улыбкой, махнул рукой и исчез, как будто его никогда и не было.

В отчаянии Калэдней позволила боли овладеть собой, дрожа на мечах, чьи острия не позволяли ей откинуться на роскошную обивку и отдохнуть. Так вот каково это — умереть...

Послышался шум, быстро приближающийся неровный бег, который закончился скользящим ударом по краю дивана. Выплевывая кровь, пока мир вокруг нее темнел, маг короля не чувствовала боли от этого столкновения, ничего, кроме бушующей стены агонии, которая давила, сокрушая ее.

Серебро вспыхнуло перед ее носом, и успокаивающий огонь пробежал по ее губам.

— Калэдней! — прошипел чей-то голос. Маг короля изо всех сил пыталась сосредоточиться, чтобы увидеть лицо принцессы. Алусейр плеснула в горло второе целебное зелье. Боги, но это было приятно! Затем поставила ногу в сапоге на грудь Калэдней и потянула.

Выходя, клинок потащил за собой мага короля, и если она думала, что раньше испытывала боль, то теперь ощущения вышли на новый уровень. Сталь зазвенела где-то далеко внизу: Алусейр, должно быть, просто отбросила клинок за плечо, без паузы наклонилась вперед и вытащила второй меч. Кто-то очень близко кричал в агонии — грубый и ужасный звук, и когда Калэдней корчилась и дрожала на диване, безудержно кусая