здоров, уверяю вас, —  ответила она.  — И кто, милостивый лорд Хелмстоуна, «мы»?

Голос Ласпиры был острым как бритва ледяным кинжалом, но старший лорд Хелмстоун не дрогнул. А вот его сын — да, как подсказал шаркающий звук позади Ласпиры. Но ее щит все еще был поднят вокруг нее. Если внезапное честолюбие или «патриотизм» заставит его стать напасть на ненавистного военного мага, чтобы неким образом «очистить» королевство, ее спина не останется незащищенной.

— Главы большинства благородных домов Кормира, леди Ласпира, — тихо сказал Хелмстоун.

— Цвет королевства. Чьи мечи и монеты решают, выстоит или падет Трон Дракона.                                                             

— А если бы я публично осудила эту измену, лорд?                     

— Как сказал нам всем сам король Азун Четвертый, — это не измена — искать того, что лучше для королевства.

Хелмстоун серьезно посмотрел на нее и пробормотал тоном, который едва достиг ее ушей:

— Теперь вы должны быть магом короля, леди, а не какая-то выскочка с гор.

— Вы так ясно понимаете, милорд, что лучше для Кормира? —  тихо спросила его Ласпира все еще ледяным голосом. — Может быть, лучше, чем волшебник Вангердагаст?

Хелмстоун покачал головой.

— Я не питаю любви к старому волшебнику, леди, но с ним, по крайней мере, я знал, чему не доверяю.

Он отстранился и взмахнул рукой в знак того, что его сын должен немедленно удалиться.

— Я вижу, что наше время здесь потрачено впустую. Вы тоже, должно быть, одурманены чарами новой ведьмы.

Ласпира покачала головой, почти так же изумленная, как притворялась.                     — Неужели вы настолько вы не понимаете, что делают волшебники?

Ответом Хелмстоуна, когда он отодвинул занавеску, чтобы войти в дверь, о существовании которой не должен был знать, было угрожающее рычание.

— Наше любимое Лесное Королевство и впрямь переживает мрачные дни, —  сказал он, — если последние увядающие ветви семейства Обарскиров теперь пляшут под дудку коварных ведьм. Необходимо принять меры.

В дверном проеме, моргая, стояла испуганная служанка с подносом графинов в руках. С гневным рычанием аристократ позволил занавеске упасть прямо ей на лицо, развернулся и зашагал мимо Ласпиры обратно по коридору вслед за сыном. Занавеску робко отодвинули в сторону.

«Пожалуй, и я мало знаю о дворянах,» — читалось в пожатии плеч Ласпиры. И она отправилась на поиски Стального Регента. Короткий путь туда, где должна была находиться Алусейр, казался очень длинным.

Миновав какой-то дверной проем, она едва заметно кивнула лицу, смотревшему на нее из темных глубин, и молча зашагала дальше. Оттуда, вслед за старшей военной волшебницей, шагнул человек, ответный кивок которого был еще более деликатным. Гларастир Рейлиган, торговец башнями и шпилями, беззаботно пошел за взбешенным аристократом, напевая на ходу популярную уличную песню.

Далеко в коридоре Ласпира напряглась, узнав мотив, и медленно и печально позволила настоящей улыбке коснуться своих губ. Эта мелодия называлась «Погибель магов, королей;

Найдем гробницу поскорей». Действительно.

* * * * *

Благородные лица, глядевшие в яму, были бледны и покрыты потом. Одно дело насмехаться над страшилками, услышанными в юности, считая их чистой ложью, сплетенной слабоумными. И совсем другое — видеть, как они оживают и корчатся от боли внизу, раненые, да, но такие большие и могущественные в магии и такие пугающе близкие.

«Нетерил, наш когда-то. Берегитесь, люди. Великое зло вернуло тени теневых темных волшебников. Город Шейд теперь вернулся. В пустыне нашего изобретения. Протянет руку, захватит лучшие земли — вот эту! Скоро, замышляя заговор даже сейчас! Вырываются из изгнания, прячась ползком, невидимые, чтобы захватить то, что по праву принадлежит нам, по великому признанию должного ранга, уважение бардов. Слабые женщины на троне, невежественные, будут ли это ее, будет слишком поздно. Вы единственная надежда Кормира, ВЫ ее спасение!»

Шипящий мысленный голос умолк, но его эхо все еще гремело в их головах, и когда Хальвундрар Кормаэрил с трудом смог заговорить, его голос был хриплым, медленным и прерывистым.

— Что... мы должны делать?

«Храни тайну, храни молчание, внимай моим словам!»

Голос замедлился, мысленно произнося каждое слово осторожно и твердо, как рассерженный отец может предупредить ребенка о чем-то очень важном. «Маг короля должен быть убит. Сначала достань у нее ключ от Хранилища Илтарла. Там очень мощная магия. Возьми его, очисти свою прекрасную землю и посади на трон кого-нибудь подходящего. Например, себя самого. Скоро придет время нанести удар. Очень скоро.»

В их сознании внезапно возник яркий образ: длинный ключ, серебро которого потускнела от времени, с большой рифленой бородкой и головкой в виде головы дракона с разинутыи челюстями.

Тьма опустилась, как занавес, и их разумы снова принадлежали им. Они не видели ни ямы, ни дрожащего в ней нелепого, похожего на трубу тела с когтистыми руками и беспокойно шевелящимся жалом.

Маэрлин Блет вздрогнул. Так это был фаэримм. В его голове прокрутился образ ключа, который они должны были отобрать из-под носа у придворного мага перед ним, и снова пропал.

Летающий город теневых волшебников, вернувшихся из древнего Нетерила. Все Королевства в опасности, Кормир — ближайшая добыча ... оно использовало их, это существо в яме, использовало их, как безмозглый скот, которым оно так явно и презрительно их считало. Когда придет время, его заклинания набросятся на них или ударят в самое сознание. Но заговоры легко произносятся и труднее исполняются. Ошибки неизбежны — о, разве боги не учили этому слишком многих кормирских аристократов? Могучая магия всегда стоящее оружие, и если Кормир был обречен, после всех этих столетий, по крайней мере, Дом Обарскир мог быть первым повержен в давно заслуженной бойне, до последней кричащей женщины. Насмешки стерлись бы с их лиц, когда они увидели бы, что дворяне, которых они и их предки так обидели, наконец пришли отомстить.

Маэрлин знал, что он ухмыляется, как волк. Зубы блеснули в тусклом свете вокруг него, когда они вместе поспешили из пещеры. Все его товарищи по заговору тоже свирепо ухмылялись.

Ах, как было бы хорошо, если бы Обарскиры наконец получили свое.

* * * * *

Стальной Регент ударила снова, кряхтя от усилия, и Калэдней пошатнулась. Каждый удар Алусейр бил как молотом по ее голове, и маг короля быстро начинала ощущать ослепляющую головную боль.

Обе женщины промокли насквозь и, шатаясь, кружили друг вокруг друга. Хлопковые туники прилипли к их изгибам, а непослушные волосы выбились из мокрых платков. Боги, но принцесса была быстра