Громко фыркнув, я протянула руку и дернула носок на себя, в то время как неизвестное создание вцепилось в него обеими лапками, и несколько секунд мы перетягивали мой предмет одежды, пока он многозначительно не затрещал. Ткань-то уже прилично износилась и сменила цвет с ярко-желтого на оттенки, простите, детской радости, и не то чтобы я так просто сдавалась, просто мне не улыбалось дальше путешествовать босиком и в гордом одиночестве, если Янтарю опять приспичит кинуть мою персону. Тогда я отпустила носок, от души надеясь, что скоро получу его назад в целости и сохранности.

В ответ на мой благородный жест раздался радостный писк, и предмет моего гардероба вновь скрылся за ромашкой. Я села, скрестив ноги, и принялась с любопытством ждать продолжения. Недавнюю сонливость как рукой сняло, более того, я ощущала необычайный прилив сил и эмоций. И смех ли был тому причиной или же ощущение безопасности, почему-то возникшее с появлением невидимок, не знаю, но впервые со дня моего перемещения я чувствовала себя бодрой и… отдохнувшей. Странно, правда?

Носок, поразмыслив, шевельнулся и неуверенно пополз ко мне, в отличие от рубахи, штанов и второго носка, которые замерли в отдалении. Мирно сложив руки на коленях, я старалась не шевелиться, дабы не спугнуть существо, и спокойно ожидала его очередных причуд. А они не заставили себя ждать. Подобравшись вплотную, носок остановился, закопошился, я же – едва не задохнулась от внезапного приступа смеха. Поганец начал меня щекотать, а я до икоты боюсь щекотки! Я непроизвольно дернула ногой, с трудом удерживаясь от желания пнуть существо, а оно все не унималось. Я фыркала, хихикала, икала, но мужественно терпела, одновременно пытаясь дотянуться до носка и разглядеть-таки нахальное существо, но – тщетно! И, не выдержав пытки, я все же осторожно его пнула, а затем сползла по виалу на траву и смеялась, смеялась, смеялась, пока не устала.

О господя-а-а…

Устало вздохнув и потянувшись, я расслабилась и блаженно улыбнулась. Предыдущие волнения и тревоги явно отняли у меня не один год жизни, зато сегодня я как минимум наверстала упущенное. Я ведь действительно очень давно, слишком давно не смеялась. И до чего же теперь на душе хорошо и легко – просто удивительно… И где-то там, за призрачной чертой звонкого смеха остались мертвые воины и суровые Магистры, павшие воины и злобные гуи, ненавистные чужие проблемы и собственные случайные Слова. На мгновение я вновь обрела себя, безалаберную, насмешливую, впечатлительную и способную удивляться, хохотать до колик в животе в те минуты, когда космические корабли бороздят просторы Вселенной, а зомби – рыщут по миру в поисках живых.

Осознание пришло внезапно, как и все дурное. Когда же это произошло, когда же я стала терять себя прежнюю? Когда личность павшего воина успела выйти на первый план и начала командовать парадом? Когда я перестала удивляться тому, что именно видела и кого встречала? Когда я перестала с визгом прятаться от ходячих мертвецов по кустам, чувствовать по отношению к ним только спокойную ярость и презрение, а не более привычный страх? Когда начала становиться той, кем была две тысячи лет назад, – Райлит, бесстрашной, холодной и циничной? Не хочу. И никогда не стану. Она ведь даже улыбаться по-человечески не умеет, а смеяться, наверное, давным-давно разучилась, про остальное вообще молчу… Нет, не стану. А если и придется – то и Касси я никуда не отпущу. Мама дорогая, да это диагноз, и у меня действительно началось ожидаемое раздвоение личности…

Я издала невнятный стон. Н-да. Белый-белый, совсем горячий… На меня свалилось слишком много испытаний и воспоминаний, и моя несчастная голова этого просто не выдерживает, оно и понятно. Нечто, послушав мои жалобы, иронично хмыкнуло. Цыц, зараза, не доводи до греха, и без тебя тошно! Сгинь, исчезни там, откуда пришло и не смей высовывать нос, пока не позовут! Граждане, я точно схожу с ума, не обращайте внимания, с кем не бывает… А бывает у всех, жаль, проходит лишь у единиц.

Какая засада…

Приоткрыв один глаз и приподняв голову, дабы хоть немного отрешиться от неприятных мыслей, я совершенно неожиданно узрела невидимку. Оказывается, сие создание успело воспользоваться моими душевными переживаниями и сейчас со всеми удобствами расположилось у меня в груди. А я это проворонила потому, что оно практически ничего не весило, да и размеров оказалось соответствующих. Я удивленно приподняла бровь, созерцая странное существо, а оно с не меньшим интересом уставилось на меня.

Представьте себе, верхом на мне сидела… ну, чем-то отдаленно похожая на нашего Чебурашку неведомая зоологам зверушка. Круглые висячие ушки, круглая же мордашка с черными бусинками проницательных глаз, искрящаяся, отливающая всеми цветами радуги шерстка, длинный хвостик, по-кошачьи обернутый вокруг задних лапок. Причем создание очень удобно сидело на этом самом хвостике, скрестив на груди передние лапки, а ростом оно оказалось чуть больше моей ладони. Маленькое, изящное, оно рассматривало меня с возрастающим интересом и недоуменно поводило черным носиком. Оно явно отлично разбиралось в происходящем, неплохо соображало и определенно что-то обдумывало. А я удивлялась почему-то не его необычному виду, а силе, с которой оно отвоевывало у меня носок. Я же черт знает во сколько раз больше, а зверушка боролась со мной на равных.

Словно прочитав мои мысли, создание тонко пискнуло и отчаянно зажестикулировало, указывая то на меня, то зачем-то на небо. Я вопросительно приподняла правую бровь и покачала головой: мол, не понимаю. Существо задумчиво почесало затылок, нахмурилось и, заприметив спящую Яти, обрадованно засеменило к посланнице.

– Ты ее и пушкой не разбудишь, – только и нашла что сказать я, беспомощно наблюдая за его ловким перемещениями.

Мой гость насмешливо фыркнул и, добравшись до ящерки, мягко толкнул спящую лапкой в бок. И – о чудо! – Яти подскочила, как ошпаренная, выпучила глаза и воинственно подняла хвост, из которого выскользнуло острое, пламенеющее жало. Н-да. Сколько иногда нового узнаешь о собственных спутниках, стоит лишь застать их врасплох.

– А-а-а, ри-Тош, это ты… Приветс-ствую.

– Кто? – переспросила я.

– С-сама вс-споминай, – сварливо проворчала ящерка, словно это я только что ее разбудила и напугала до икоты.

– Издеваешься?! – праведно возмутилась я.

– Ладно, извини, Касс-си. – Хвостатая посланница Хранителей вслед за существом перебралась на мой живот (чтобы в траве не теряться, понятно). – Ри-Тош – вождь племени хититов.

– Я все поняла, разумеется, – ехидно отозвалась я.

– Когда же ты наконец начнешь по-человечес-ски вс-споминать, – с досадой пробубнила Яти, зевая.

– А как, по-твоему, я сейчас вспоминаю?

– Ладно, хватит пререкатьс-ся. – Ящерка устало прикрыла глаза и взялась за популярное объяснение: – Хититы – очень малочис-сленное племя. Обитают вс-сего на трех равнинах Альвиона и с-стараютс-ся держатьс-ся как можно дальше от деревень.

Я приуныла. Какая досада. Баня и теплая постель опять отменяются. А я-то надеялась… И хорошо, что я со свойственным мне прагматизмом умыкнула из башни Магистра одеяло. А то несколько ночей подряд на холодной земле могли бы аукнуться неприятными последствиями даже чересчур здоровой мне.