«Пусть она поправится», – мысленно взмолилась Джой.

Она взяла зубную щетку и пошла вниз. Наверное, это глупо, решила она. Наверняка в больнице есть зубные щетки. Но она все равно отыскала в кухне полиэтиленовый пакет и аккуратно уложила свитер. Завернула щетку в бумажные полотенца, прихватила пару яблок, жестянку с ореховым ассорти и бутылку апельсинового сока. Огляделась по сторонам, соображая, есть ли что-то еще, что ему потребуется, но так ничего и не придумала. Джой погасила свет, заперла дверь и, страшно нервничая, осторожно и медленно поехала на пикапе Иэна назад в больницу.

Было почти десять, когда он вышел в комнату для посетителей.

Джой встала и протянула ему пакет.

– Спасибо. Большое спасибо.

– Как она?

К удивлению Джой, Иэн присел рядом с ней.

– Состояние стабильное. Она разговаривает, и все ее фразы вполне осмысленны.

– Это хорошо.

– Так и врачи говорят. Она следит взглядом за пятном света, отстраняется, когда ее пытаются чем-нибудь уколоть.

– Какая жестокость!

Иэн в первый раз улыбнулся. Откинулся на спинку стула и вздохнул.

– Чем я могу помочь?

– Ничем.

– Мне так жаль, Иэн. Она очень хотела пойти со мной в город.

– Я знаю. Лилия все мне рассказала.

– Не надо было ей разрешать!

– Чего? Пройтись с тобой до города?

– Идти к пруду.

Иэн казался смущенным:

– Но ведь тебя не было рядом с ней, когда это случилось?

– Я была в воде.

– Именно. Лилия сказала, что они с Лили поссорились и Лили поскользнулась на льду. Так все было?

– Да, но…

– Но что?

– Но если бы я не повела ее на пруд, ее бы там попросту не оказалось и она не поскользнулась бы. Кроме того, поссорились они в том числе и из-за меня.

Иэн покачал головой:

– Послушай, я действительно не хочу разбираться в этом сейчас.

– Я понимаю. Я пойду. Если я могу чем-то помочь, просто скажи.

– Как ты попадешь домой?

Джой пожала плечами:

– Прогулка пойдет мне на пользу.

– Возьми машину. – Он снова протянул ей ключи.

– А если ты захочешь уехать?

– Я никуда не поеду. Я останусь здесь, с Лили. Если что-то понадобится, я тебе позвоню.

– Точно? – На самом деле Джой вовсе не прельщала трехмильная прогулка до Стэнвей-Хауса.

Иэн кивнул.

– Не хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонила? Может, Энгусу?

– Это было бы неплохо.

Иэн вынул из бумажника листок, взял с ближайшего стола ручку и записал номер. Протянул бумажку Джой.

– А твоей сестре?

– Пока не стоит. Подождем, пока станет ясно, как обстоят дела.

– Известно, когда это случится?

– Завтра, – ответил Иэн.

– Ладно. Я привезу тебе кофе и завтрак.

– В этом нет необходимости.

– Нет, есть. Я сойду с ума, если не буду хоть что-то делать.

– Ну, тогда ладно, – сказал Иэн. – Привози.

Добравшись до Стэнвей-Хауса, Джой включила телефон, чтобы позвонить Шерон, и оказалось, что Шерон уже оставила ей четыре сообщения.

– Я несколько часов пытаюсь до тебя дозвониться! – прокричала Шерон, подняв трубку.

– Я выключила телефон в больнице – у них там висят таблички, чтобы отключали сотовые, – а включить забыла.

– Как она? Агги недавно звонила Генри. Ты не хочешь, чтобы я приехала?

– Хочу, – ответила Джой и разрыдалась.

Шерон была у нее через двадцать минут, и Джой бросилась в объятия подруги.

– Прости меня, – плакала она. – Я была такой свиньей! Я просто чудовище! Неудивительно, что ты меня ненавидишь.

– Я тебя ненавижу? Кто сказал, что я тебя ненавижу?

– Должна ненавидеть!

Шерон гладила ее по спине и обнимала, пока рыдания не начали затихать. Потом она подвела Джой к обитой ситцем софе леди Маргарет, принесла из шкафчика со стеклянными дверцами два бокала из уотерфордского хрусталя, достала из большой бесформенной сумки бутылку виски «Макаллан» и налила им обеим на пару пальцев.

– Пей, – велела она.

Джой залпом опрокинула скотч. Шерон посмотрела на нее слегка удивленно, однако ничего не сказала. Только налила еще одну порцию.

– Расскажи все, – попросила она.

И вот тут впервые случилось что-то хорошее. Пока Джой пересказывала все печальные события дня, а Шерон слушала сосредоточенно и сочувственно, расстояние, разделявшее их, начало сокращаться. Оглядываясь потом назад, Джой удивлялась, что же заставило их в тот миг отбросить подальше, словно старую тряпку, всякую зависть, все детские обиды, забыть обо всем, что им не нравилось друг в друге.

Возможно, неподдельность переживаний Джой, которые она не скрывала, ее уязвимость в тот миг, когда она говорила с подругой, уязвимость, которой Шерон не наблюдала почти двадцать лет. Возможно, причина была в близости трагедии, в четком осознании, насколько хрупка жизнь, которой можно лишиться за считаные секунды.

Шерон подбодрила Джой, как никто другой.

– Послушай, дорогая, – сказала она. – Ты ведь не хватала Лили за руку и не орала на нее. Ты не ставила ее ногу на тот лед, ты не тянула и не толкала ее. Никто в целом мире не осмелится винить тебя за то, что случилось.

– Мне не надо было с ним спать. Не надо было знакомиться с ними так близко, когда через пару недель предстоит уехать. Ты была права. Это был чистой воды эгоизм.

– Я была не права, я была самодовольной дурой.

– Ничего подобного!

– Нет, так и есть. Просто… просто я иногда тебе завидую.

– А я завидую тебе, – с удивлением услышала Джой собственные слова.

– Ты до сих пор выглядишь сногсшибательно! Ты появляешься в городе, и Иэн Маккормак тут же падает к твоим ногам! Ты просто не понимаешь – все одинокие женщины в радиусе двадцати пяти миль, да и многие замужние тоже, по уши влюблены в него! А кого выбрал он? Тебя!

– Но у тебя-то есть муж, который от тебя без ума!

– А у тебя есть карьера и вольная жизнь!

– Вокруг тебя столько любящих людей.

– Они любят не меня, а то, что я для них делаю. Так мне кажется иногда.

– Нет, они любят тебя, – настаивала Джой.

Они немного посидели молча, взволнованные своими признаниями, которые хлынули неожиданно для них самих, словно прорвало дамбу чувств.