Во всяком случае, пытался их надеть.

Брат был бледен и покрыт потом. И не успела она закрыть за собой дверь, как он свалился на кровать.

— Неужели нельзя оставить человека в покое? — с несвойственной ему усмешкой спросил Уинтер.

Сайленс поставила поднос на маленький столик у кровати, подпертый стопкой книг.

— Извини.

— Она тебе уже рассказала? — мрачно спросил Уинтер.

— Что ты болен? Да.

Сайленс сочувственно наморщила нос. Вид у Уинтера был просто ужасный. Он снял ночную рубашку, собираясь одеться, и Сайленс могла бы пересчитать все ребра на его обнаженном торсе. Брат наклонился, чтобы поднять с пола ночную рубашку, и Сайленс ужаснулась.

Он поспешил выпрямиться, но она успела разглядеть на его спине длинный порез.

— Боже мой! Откуда у тебя это?

Он натянул рубашку и поморщился.

— Это ерунда, поверь мне. Пожалуйста, не говори Темперанс, а то она еще больше взволнуется.

Сайленс задумалась.

— Но это похоже на ножевую рану.

— Ничего подобного. Я упал. — Он выглядел смущенным. — На днях, на улице. Упал на колесо фургона, и железо прорезало мой камзол.

— Как странно. Я бы сказала, что кто-то ударил тебя ножом или кинжалом. — Сайленс попыталась взглянуть на рану еще раз, но он сел, прижавшись спиной к подушке, и поморщился. — Ты обработал рану?

— Все в порядке. Правда. — Он улыбнулся страдальческой и ласковой улыбкой. — Ну, может быть, я не сразу обратил внимание и запустил рану, может быть, это и привело к моему обмороку, но сейчас она уже заживает.

— Но…

— Хватит, Сайленс, — сказал он. — Хватит. Расскажи, как у тебя дела?

— О! — Она аккуратно поставила поднос ему на колени. — Ну, Уильям снова ушел в море.

Уинтер взглянул на нее, поднося ко рту ложку супа.

— Так скоро?

Сайленс отвела глаза, расправляя постельное белье.

— На одном судне неожиданно заболел капитан. Уильям заверил меня, что ему хорошо заплатят за срочную работу.

— А, — уклончиво произнес Уинтер.

— Я на днях обедала у Конкорда, и он был очень холоден со мной. Предполагалось, что там будет и Эйса, но он не пришел. Даже не прислал извинения. — Сайленс взбила подушку. — Ты мне, конечно, не поверишь, но Конкорд дал понять, что считает, что мистер О'Коннор меня соблазнил, хотя этого не было. Он мне не поверил, Уинтер. И я думаю, что Темперанс мне тоже не верит.

Должно быть, она слишком сильно ударила по подушке, потому что вылетело облачко перьев.

— Понятно, — медленно произнес Уинтер, глядя на подушку.

— Прости. — Сайленс положила подушку на место. — Но ты-то мне веришь? Мистер О'Коннор даже не дотронулся до меня, он только попросил меня провести в его спальне ночь. И я осталась. Я провела ночь в его комнате, но ничего, совершенно ничего, не произошло. Ты мне веришь, Уинтер?

Она стояла и с тревогой смотрела на него.

— Ты моя сестра, — наконец сказал Уинтер, — и что бы ни случилось, я буду по-прежнему любить и поддерживать тебя.

— О, — прошептала она, и к глазам подступили глупые слезы. Это были самые нежные слова, на которые был способен Уинтер. И в то же время самые страшные. Он ей тоже не верил.

— Сайленс…

— Да ладно, — сказала она. — Я пойду вниз, посмотрю, не надо ли помочь Темперанс на кухне.

— Сайленс, — позвал он, когда она направилась к двери.

Сестра не оглянулась и только резко спросила:

— Что?

— Ты никогда не думала, что могла бы работать здесь постоянно?

Вопрос был настолько неожиданным, что Сайленс обернулась.

— Знаешь, ты бы нам очень помогла.

— Почему? — прошептала она.

Уинтер растерянно смотрел в тарелку с супом.

— Я думаю, это принесло бы пользу и тебе, и нам.

Он считал, что она опозорена. Осознание этого пришло так неожиданно и так не вовремя, что Сайленс онемела. Уинтер посмотрел ей в глаза, и увидел в них печаль и муку.

— Пожалуйста, подумай об этом. Она кивнула и поспешно удалилась.

Никто не верил, что она вышла из спальни Микки О'Коннора порядочной женщиной. Ни ее соседи, которые перешептывались, когда она проходила мимо. Ни торговцы, которые поворачивались к ней спиной и притворялись очень занятыми, когда она входила в их лавки. Ни Уильям, который на ее глазах молча собрал свои вещи и ушел. Ни Эйса, ни Конкорд, ни Верити, ни Темперанс, ни Уинтер. Даже ее семья думала, что она лжет, чтобы скрыть свой ужасный грех.

На всем свете не было человека, который бы верил ей.

Король Ледяное Сердце был озадачен.

— Но если я открою дверку клетки, птичка улетит.

— Если вы желаете узнать, что такое любовь, вы должны открыть клетку, — сказала Мег.

И король открыл клетку маленькой синей птички. Птичка мгновенно взлетела и стрелой вылетела в открытое окно.

Король взглянул на Мег, удивленно приподняв бровь.

— По-моему, я лишь узнал, как потерять птичку.

— Разве? — спросила Мег. — А что вы чувствуете?

Король задумался.

— Потерю. Пустоту.

«Король Ледяное Сердце»

— Так вы думаете, что у нас все получится? — Миссис Дьюз раскраснелась, ее необыкновенные глаза горели.

Сент-Джон, пораженный ее энергией, кивнул. Да и как он мог не удивляться? Она была полной противоположностью Кларе, лежавшей наверху, в своей спальне. Он отогнал эту ужасную мысль и ответил:

— Да. Да, конечно. Я уже поручил своему секретарю разослать приглашения на посещение детского приюта.

Миссис Дьюз прикусила губу.

— И сколько человек вы пригласили?

— Чуть больше сотни.

— О! — Она сидела очень спокойно. Но ее рука потянулась к руке ее горничной по имени Нелл.

Сент-Джон был удивлен присутствием служанки. Первый раз миссис Дьюз появилась одна и вся трепетала, возбужденная своей идеей — открыть приют для посетителей в надежде заинтересовать предполагаемого попечителя. Это была смелая задумка, но вполне разумная. В Лондоне было модным посещать несчастных в тюрьмах, больницах или в сумасшедших домах. Некоторые приходили просто поглазеть и посмеяться над выходками этих несчастных душ, но многие при посещении оставляли деньги на благотворительность.

— Это довольно много, — сказала миссис Дьюз, отпуская руку горничной.