— Да, и они все принадлежат к лучшим семьям, к тем, у которых благотворительность в моде. — Сент-Джон многозначительно поднял бровь.

— Да, конечно. — Миссис Дьюз расправила свои черные юбки. Рука у нее дрожала, и Сент-Джору страшно захотелось подойти к ней и успокоить.

— Вы успеете приготовиться? — спросил он, заложив руки за спину.

— Думаю, да, — сказала миссис Дьюз, обрадовавшись смене темы. — Мы уже выскоблили стены и полы, Уинтер прослушал, как дети читают наизусть разные стихи, а Нелл починила детскую одежду.

— Хорошо, хорошо. Мой повар приготовит побольше пунша и накануне напечет имбирных пряников, чтобы утром пораньше доставить их на место.

— О, вы и так сделали очень много! — воскликнула миссис Дьюз. — Я не хочу, чтобы вы тратились из-за меня.

— Это ради детей, — напомнил ей Сент-Джон. — Я буду совершенным глупцом, если не внесу свою лепту в нашу маленькую затею. Пожалуйста, не стоит об этом говорить.

— В таком случае… — Она застенчиво улыбнулась ему, в ее глазах было столько жизни.

Как мог Кэр выпустить из рук эту женщину? Сент-Джон быстро обернулся, притворившись, что смотрит на фарфоровые часы, стоявшие на каминной полке.

— И если это на сегодня все…

— О! О, конечно, — сказала она за его спиной. Похоже, она немного обиделась. — Я не хочу отнимать у вас время, мистер Сент-Джон. Вы оказали огромную помощь мне и нашему приюту.

Он стиснул зубы, чтобы не произносить, заикаясь, свой извинения. Он лишь сдержанно поклонился:

— До свидания, миссис Дьюз.

Затем она вышла, и только горничная, оглянувшись, бросила на него любопытный взгляд. Он подождал, когда закроется дверь в его библиотеку, и подошел к окну, выходившему на улицу. Он смотрел, как миссис Дьюз, легкая и грациозная, переходит улицу. Горничная шла рядом с ней, а не позади, они разговаривали. Одетая в черное фигурка становилась все меньше и через мгновение исчезла в лондонской толпе.

Сент-Джон опустил занавеску.

Он окинул взглядом свою библиотеку, но, несмотря на книги, газеты и беспорядок, библиотека показалась пустой и одинокой. Он вышел из комнаты и поднялся по лестнице на третий этаж. В этот час Сент-Джон не часто навещал Клару; обычно она в это время спала после неизбежно беспокойной ночи. Но сегодня он не смог удержаться. В глубине души он сознавал, что наступит день, и, возможно, уже скоро, когда он больше не сможет подниматься по лестнице и видеться с ней.

Сент-Джон постучал в дверь и приоткрыл ее. Старая служанка, постоянная компаньонка Клары, подняла голову, встала со стула у кровати и отошла к камину.

Он подошел к кровати и посмотрел на Клару. Должно быть, она только что вымыла голову, ее волосы разметались по белой подушке. Локоны яркого каштанового цвета с красным отливом теперь перемежались с седыми прядями. Однажды она сказала ему, что волосы — самое лучшее в ней, и он тогда удивился, как смешно женщины оценивают свою внешность.

— Годрик, — прошептала Клара.

Он увидел, что ее карие глаза следят за ним. Когда-то они были такими же прекрасными, как и у миссис Дьюз. Теперь в них всегда была боль.

Он наклонился и осторожно коснулся губами ее широкого лба.

— Клара.

Она улыбнулась, чуть шевельнув бледными губами.

— Чему обязана этим визитом? И он прошептал ей на ухо:

— Глубокому и непреодолимому желанию увидеть самую красивую женщину на свете.

Она засмеялась, но затем нежный смех превратился в сухой кашель, сотрясавший все ее тело.

Служанка поспешила к больной.

Сент-Джон отступил. Когда приступ кончился, волосы Клары были мокры от пота, а лицо стало белее подушки, но она посмотрела на мужа и улыбнулась.

Он проглотил застрявший в горле ком.

— Прости, что побеспокоил тебя. Я просто хотел сказать, что люблю тебя.

Она протянула ему дрожащую руку. Он взял ее, и ее губы произнесли:

— Я знаю.

Прежде чем повернуться и уйти из спальни жены, Сент-Джон заставил себя улыбнуться.

С тех пор как Темперанс заходила к Полли, прошла почти неделя.

— Входите, миссис Дьюз, Мэри Уитсон. Рада вас видеть.

— Мэри Хоуп получше? — шепотом спросила Темперанс, входя в маленькую комнатку.

— Да, лучше. — Кормилица с сияющим лицом посмотрела на ребенка. — Лихорадка прошла. Думаю, она выживет, мэм.

— О, слава Богу. — Темперанс с облегчением закрыла глаза. Младенцы умирали так часто. И приятной неожиданностью было то, что один из них перенес лихорадку.

— А как твои детки?

— У них, слава Богу, не было лихорадки, — ответила Полли. — Здоровы.

— Спасибо тебе, Полли. — Темперанс подумала, что надо наградить кормилицу.

— Вы не подержите ее? — спросила Полли. — Она только что заснула, а у меня не было ни минутки, чтобы привести себя в порядок.

Она протянула ребенка, и Темперанс вспомнила слова Лазаруса: он видел, как она отказалась дотронуться до младенца. Она колебалась не дольше секунды, а потом взяла в руки теплый маленький сверток.

Слезы жгли глаза Темперанс.

— С вами все в порядке, мэм? — озабоченно спросила Полли, завязывая шаль.

— Да, — пробормотала Темперанс, вытирая щеку. — Просто это так трогательно.

— Да уж, — ответила Полли. — Только взглянешь на их личики и растаешь.

Темперанс пожелала Полли доброй ночи и тихо закрыла за собой дверь. Мэри Уитсон спросила:

— Этот ребенок выживет, мэм? Темперанс улыбнулась:

— Думаю, что да, Мэри.

— Я очень рада, — мрачно сказала Мэри.

Они спустились по расшатанной лестнице и вышли из дома. Темперанс с беспокойством взглянула на небо. Солнце уже садилось.

— Надо поторопиться и добраться домой до темноты. Мэри быстро шагала рядом с ней.

— А правда, что призрак Сент-Джайлса появляется, когда наступает темнота, и охотится на девушек?

— Где ты это слышала? Мэри опустила голову.

— От сына мясника. Это правда? Темперанс задумалась.

— Несколько девушек пострадало — да, но тебе нечего беспокоиться, ты ведь по ночам спишь.

Темперанс взглянула на Мэри. Девчушка всю дорогу смотрела себе под ноги.

— Ну а если какому-то ребенку ночью потребуется помощь? — покусывая губы, спросила Мэри. — Вы не испугаетесь?

— Это моя работа — помогать осиротевшим детям в Сент-Джайлсе, — сказала Темперанс. — Где сейчас была бы Мэри Хоуп, если бы я не забрала ее?

Мэри промолчала.