— Дэйн, — пробормотала Киирис — и страшные отметины растворились без следа.

— Ты определенно слишком слаба, — попытался вмешаться Дэйн.

— Прошу тебя — не лишай нас обоих этого дня, — почти взмолилась она. В груди стало вязко, тяжело, словно туда поместили пожирающего все эмоции червя. И от его усердия Киирис застывала, превращалась в пустую, неспособную чествовать тепло болванку. — Я не доставлю хлопот.

Когда они выехали за ворота, все, о чем она думать, как сказать Дэйну о том, что смерть уже пришла за ним. Как сказать ему то, что уже медленно уничтожает ее саму?

— Мне кажется, ты не очень рада возможности провести со мной день, — сказал император, когда они отъехали достаточно, чтобы и башни замка, и городские стены Мерода превратились в бесформенные тени за их спинами. — Мы можем вернуться.

— Нет. Я просто … не очень хорошо себя чувствую.

— Это из-за твоей теургии?

Киирис вскинула голову, удивленно посмотрела на своего спутника. Откуда император знает? Она была абсолютно уверена, что ни словом, ни жестом не выдала происходящих в ее теле метаморфоз.

— С чего ты взял?

— Ты сама говорила, что чем дольше будешь оставаться без таэрна, тем скорее к тебе вернется сила крови твоих предков. А времени прошло более, чем достаточно.

В самом деле — именно так она и сказала. Интересно, что бы он сделал, если бы узнал, что держит на поводке то, что может погубить его и многих других?

Киирис подняла голову к небу, позволила дождю из пепла припорошить ее щеки. Сколько времени прошло, а рана в небесах до сих пор кровоточит. Так будет, пока Поток не получит заслуженное возмездие. И Раслер, даже если она откажется ему помогать, совершит возмездие в одиночку: голоса уже впрыснули в его безумие щедрую порцию этой агонии.

— Я в состоянии держать себя в руках, мой император. Тебе не о чем беспокоится.

— Похоже, что я беспокоюсь о чем-то, кроме твоего благополучия?

Киирис виновато улыбнулась. Да уж, намекнуть на его трусость было не самой лучшей идей, но, к счастью, Дэйн не стал развивать тему. Удачно разыгранная партия сделала его благодушным.

Некоторую часть пути они ехали молча. Не доезжая до черного леса, в котором Киирис с Рунном недавно устроили кровавую вакханалию, свернули направо, а дальше — извилистой разбитой дорогой в Красные холмы. Сердце Киирис забилось сильнее, когда она поняла, куда именно везет ее Дэйн. От беспокойства поерзала в седле и поглядывала на императора, чье лицо оставалось привычно сосредоточенным и уверенным. Когда спустя еще час езды стало понятно, что она не ошиблась, Киирис рискнула задать мучивший ее вопрос.

— Зачем ты везешь меня туда?

— Ты сама попросила привезти тебя туда, где бы мне хотелось быть вместе с тобой, — ответил он, даже не глянув в ее сторону. — Разве ты не хочешь преклонить колени перед костями предков?

Мейритина беззвучно выдохнула и приказала себе не открывать рта пока они не прибудут на место назначения. Боги, неужели император не понимает, что ее присутствие там может повлечь за собой самые непредсказуемые последствия? А если понимает — для чего провоцирует?

Красные холмы располагались много южнее Мерода, и воздух в тех краях оглушительно вонял серой и сожженной человеческой плотью. Земля под копытами лошадей противно и влажно хлюпала от крови, а ветер носил куски лохмотьев, словно знамена армии мертвецов. Здесь не было ни единого живого существа, ни единого слабого зеленого роста, ни звука. Здесь была лишь смерть.

В виски Киирис вонзилась знакомая пульсация, от желания прикоснуться к тому, что само просилось в ладони, пальцы свело судорогой. А когда впереди показался знакомый белесый холм, голова едва не раскололась на куски от хлынувших внутрь голосов. Крики отчаяния, громки плач и вопли ужаса: многоголосье людей сплелось с голосами рухнувших с небес мейритов. При жизни они были так же далеки друг от друга, как небо и земля, но смерь уравняла всех своей беспощадной мерой.

— Это жестоко даже для тебя, — пробормотала Киирис, когда Дэйн помог ей спешиться.

— Жестоко? — Он выглядел удивленным. — Здесь — все, что осталось от твоей крови, Киирис. Немного, но это лучше, чем ничего вовсе. Ты можешь совершить траурные почести, как у вас принято. Разве тебе не должно стать легче?

— Думаешь, мне станет легче, если я пошепчу бессмыслицу над парочкой рогатых черепов?

На этот раз император помрачнел и отступил. На миг Киирис почти различила на его лице проблеск разочарования, но он быстро взял себя в руки.

— В любом случае, Киирис, у тебя есть столько времени, сколько потребуется, чтобы найти мир с терзающими тебя демонами. Дай мне знать, когда закончишь.

— И что дальше? Вернемся в замок и сделаем вид, что ничего не произошло?

— Тебе бы этого хотелось? Притвориться, будто я не повинен в твоих горестях?

Она запретила себе сказать желанное «да», потому что это было бы слишком малодушно. Если уж любить кровожадного тирана, то с широко распахнутыми глазами. Возможно, так ей будет проще принять его следующую кровавую арию на благо империи.

К счастью, Дэйн и сопровождавшие их воины оставили достаточно пространства, чтобы Киирис не чувствовала себя зажатой в тиски пристального внимания.

— Ты не можешь притворяться, что ничего не произошло, — фыркнула присевшая на единственный камень в поле зрения, Кровожадная. — Совершенно очевидно, что сейчас самое время притвориться и нанести удар в спину. В постель-то он ложится без доспехов.

— Дура, — прикрикнула на нее Соблазнительница. Киирис было легче от того, что по крайней мере одна из ипостасей не противиться ее выбору. — Этот мужчина не носит доспехи вне поля боя. Странно, что ты не заметила. Он слишком крепко закалился в горниле войны, чтобы беспокоится о таких пустяках, как кинжал убийцы.

— Самонадеянность губит и куда более искушенных, и удачливых.

На искаженном презрением лице Кровожадной снова вспучились зеленоватые трещины. Даже ее взгляд теперь то и дело лихорадило неестественной зеленью. Дурной знак. Еще немного — и эта ипостась вырвется из-под контроля, превратившись в ходячий сгусток бесконтрольной теургии. И тогда ей не нужно будет уговаривать свою хозяйку совершить кровавое возмездие, потому что тело Киирис перестанет быть ее клеткой.

— Чего ты хочешь? — Мейритина опустилась на колени перед той самой кучей костей, которую видела в воспоминаниях Раслера. Остатки древней теургии, боль и смерть словно спрятал это место под колпаком, где время было над ним не властно, где все было так, как и годы назад. — Чтобы я совершила месть? Или Поток теперь говорит и твоим ртом тоже?

Судя по тому, как Кровожадная поджала губы, предположение Киирис оказалось верным. Как это в духе Потока: не найдя способа сломать ее решение, обойти — и нанести удар в спину. Сначала отравленный их голосами безумный Раслер, теперь душа внутри ее собственной плоти. Кто еще должен стать инструментом Потока, чтобы он получил удовлетворение?