* * *

Плотная желтовато-зеленая атмосфера Рыбьего Глаза не годилась для дыхания – если, разумеется, вы не аборигенный спрут с хлорным метаболизмом. Снижающийся корабль будто тонул в грязной воде, и экипаж тихо молился, чтобы антикоррозийное покрытие с честью выдержало это купание. Особенно когда начались облака, густо замешанные на соляной и хлорноватистой кислотах.

Крамарцы тоже не считали Рыбий Глаз изысканным курортом, зато он находился в достаточно заселенном и оживленном секторе, чтобы окупить строительство космопортов и торгово-развлекательных центров, а также наладить добычу и экспорт полезных ископаемых. Когда корабль вывалился из туч, внизу заблестела огромная паутина города – с виду стеклянная, но Станислав краем уха слышал, что это какой-то сверхпрочный мембранный пластик, выдерживающий даже прямое попадание гравиторпеды. Защитные полусферы диаметром от ста метров до двух-трех километров соединялись трубчатыми трассами, по которым мухами сновали флайеры, а кое-где и монорельсовые экспрессы. Некоторые закованные в броню машины ездили и летали вне тоннелей, но, скорей всего, это были беспилотники, ремонтная и грузовая техника.

Диспетчер направил транспортник в третий космопорт, адаптированный для людей и их судов. Стыковочных узлов на его куполе не было, раскрываться оный и не подумал, но Теодор уверенно посадил корабль на самую выпуклую точку и только снисходительно ухмыльнулся, когда Полина с испуганным возгласом отшатнулась от иллюминатора. Мембрана начала медленно проседать и одновременно обволакивать транспортник со всех сторон, пока полностью его не поглотила, как пищеварительная вакуоль амебы. Несколько минут ничего не происходило, если не считать радужных переливов за иллюминаторами, а затем система аккуратно выплюнула чистый и обеззараженный корабль на силовую, плавно «сдувшуюся» подушку.

– Прибыли, – гордо доложил Тед, оглядываясь на капитана.

– Угу. – Настроение Станиславу изрядно отравляло предвкушение того, как они будут собирать документы на вылет. – Вот что, надо наконец как-то назвать наше судно. Если мне еще раз придется заполнять объяснительную, почему у него нет имени, и перечислять за неимением оного серийные номера всех отсеков, я точно с ума сойду.

– Так у нас же заполненный документ остался, – не понял пилот. – Только дату поменять.

– Если бы! Тот – форма номер двадцать один на прилет, а эта будет двадцать два на вылет, – мрачно сообщил капитан. – Поэтому, парни, возьмите в кладовке банку с краской, и напишите на борту… мм… да хотя бы «Комета», потом сотрем. Только покрасивее, а не тяп-ляп! И разборчиво, чтобы издалека видно было. – Станислав повернул голову, краем глаза уловив какое-то движение на спинке диванчика, где лежала его фуражка. Кошка сделала вид, что просто проходила мимо, но капитан на всякий случай тщательно обнюхал фуражку, прежде чем ее надеть. – А я пока съезжу гляну на заказчика, которого нам Харальд сосватал.

Банку Теодор нашел и даже выпросил у Михалыча пульверизаторную кисть, однако настроение у пилота было совсем не покрасочное. Первая стоянка, на которой есть не только желание, но и возможность оттянуться! Планета хоть и принадлежала крамарцам, но жили и работали на ней в основном альфиане и люди, выкупившие местечко для бизнеса или нанятые выкупившими. К их услугам (и, разумеется, кредиткам) были и бары, и магазины, и игорные дома, и даже «Матушка Крольчиха» свою «норку» под голографической рекламной дугой приткнула.

– Дэнька, а может, ты сам все сделаешь, а? – взмолился Тед, как только Станислав Федотович уехал. – Ну пожалуйста! А я тебе мороженое куплю.

Рыжий так посмотрел на напарника, что пилоту стало почти стыдно, но в следующий миг кивнул:

– Ладно. Шоколадное. Ведерко.

– Идет! – просиял пилот, сунул Дэну банку и испарился быстрее, чем тот ее открыл.

* * *

Заказчик оказался заказчицей, причем инопланетянкой. Собственно, с расселением человечества по космосу инопланетянином мог считаться даже Станислав, родившийся и выросший на Новом Бобруйске, но термин прижился еще с тех времен, когда человечество только-только начало высылать разведчиков (да и те по большей части лаяли) за пределы атмосферы. И тогда, и сейчас люди называли «инопланетянами» всех космических братьев по разуму (но не виду), только со временем их спектр расширился от легендарных «зеленых человечков» (центавриане всегда наплевательски относились к вопросам маскировки и пилотирования) до двадцати с гаком гуманоидных и не очень существ. Как, например, вот эта альфианка, с ослепительной улыбкой идущая к ресторанному столику, за которым уже почти час сидел тихо ругающийся про себя Станислав. То ли на ее пунктуальность повлиял дурной пример работающих бок о бок землянок, то ли женщины во всей Галактике одинаковы.

Из всех инопланетян альфиане походили на людей больше всего: двуногие и двурукие, со смуглой кожей, от природы татуированной черными мраморными разводами. На голове они вполне заменяли волосы, на лице – обрамляли и подчеркивали миндалевидный разрез глаз, зеленых и светящихся, как у кошки. Высокое фигуристое тело заказчицы было обтянуто шелковым платьем, заманчиво приоткрывающим обе пары грудей. Несмотря на приплюснутый нос и четырехпалые руки, она была красивой даже с человеческой точки зрения, а будь Станислав менее консервативен, то и сексуальной.

– Простите, я немного опоздала, – проворковала женщина, усаживаясь напротив.

– Ничего, – соврал Станислав, – я никуда не тороплюсь.

Альфианка одарила его еще одной улыбкой, от которой капитану стало жарко, невзирая на консерватизм.

– Я Аайда. А вы Ста-ни-слав, верно?

– Можно просто Стас, – смущенно кашлянул оный.

– Рада знакомству, Стаас. – Похоже, инопланетянку напрягала не длина имени, а отсутствие удвоенных гласных. – Вы уже что-нибудь заказали? – И, не дожидаясь ответа, призывно вскинула руку.

К столику тут же подлетел официант и угодливо завис между посетителями, трепеща неубедительными куцыми крылышками (летали денебские инсектоиды благодаря парным магножелезам, опираясь не на воздух, а на магнитное поле планеты; крылья им требовались только для разгона и управления). Станислав заказал салат, отбивную из восстановленного мяса и бокал столового вина, Аайда – какое-то альфианское блюдо.

– Приятное местечко, – заметила она, осматриваясь по сторонам.

Ресторан примыкал к краю защитного купола, и за прозрачной выпуклой мембраной, заменяющей ближайшую стену, расстилался безрадостный, но завораживающий пейзаж: грязно-зеленые облака, бурые скалы, мелкие озерца, курящиеся желтым паром и ритмично побулькивающие. Казалось, о зарождении жизни в таких условиях не может идти и речи, однако жизни об этом рассказать забыли.

– Да уж, – проворчал Станислав, косясь на спрута, которому было очень обидно, что посетители ресторана кушают, а он нет. Местная фауна напоминала охапку мокрых водорослей, медленно ползущую наискосок по защитному куполу. Прокусить его спрут не мог, но честно старался, скобля мембрану зубами и обильно слюнявя. – Особенно приятно, что мы здесь, а он там.