– Многие пытались! – Кощей ощерился, как взбешенная крыса. – Но смерть моя в яйце…

Лычко взмахнул рукой – в свете факелов сверкнул брошенный кинжал, без звука вонзившись Бессмертному в промежность.

– Да не в этом, – прохрипел Кощей, выдергивая заалевшее лезвие. – В утином.

– Оригинальная анатомия, – умным голосом сказал Ингьяльд.

– Могучие герои старались погубить меня, но ничего у них не вышло! – Голос хозяина дворца креп с каждым словом, от раны он оправлялся прямо на глазах. – И не выйдет у вас!

Последняя фраза породила где-то в вышине громогласное эхо, и тут же факелы погасли, а со всех сторон донеслось равномерное шуршание.

– Ингьяльд! – крикнул Ивар, но эриль и сам не дремал. Алым росчерком, повисла во тьме руна и тут же вспыхнула белым светом, озарив наступающие со всех сторон шеренги скелетов.

Палица Кари со свистом прорезала воздух и размолола в прах троих самых шустрых, но прочие продолжали напирать.

– Пробивайся к выходу! – приказал Ивар, но враги навалились со всех сторон. Они двигались неуклюже, мешали друг другу, клинки в костлявых руках, ржавые и трухлявые, ломались от столкновения, но скелетов было больше, чем тараканов в доме у плохой хозяйки. Викингов стиснули так, что им осталось только защищаться.

Ивар едва успевал отражать сыплющиеся на него удары, время от времени ухитрялся лупить в ответ. Его меч легко переламывал позвоночники, разрубал костяки на части, крошил черепа, но на место уничтоженных скелетов вставали новые.

Брошенные Ингьяльдом руны проделали широкую брешь в рядах наступающих. Костяные воины вспыхивали и горели, словно снопы сена, но в проем тут же хлынули новые.

Ивар ощущал, как от костяной пыли становится тяжело дышать, что по лицу струится горячий, как кипяток, пот. Меч ворочался все с большим трудом, словно к его рукояти подвесили наковальню

Ревел Кари, но в его боевом кличе слышалось больше растерянности, чем ярости.

– Что делать, конунг? – прохрипел за спиной Нереид, – Они напирают со всех сторон…

– Готовиться к встрече в Вальхалле! – ответил Ивар, отрубая руку особенно настырному скелету. Потеряв конечность, тот некоторое время постоял, а потом прыгнул вперед, зубами норовя ухватить конунга за горло.

Ивар пошатнулся, отступил – и шипастая булава с грохотом обрушилась ему на голову. Перед глазами очень ярко вспыхнули звезды, алые, белые и золотые, а потом все ухнуло в рокочущую тьму.

Очнулся Ивар от холода. Он лежал спиной на чем-то напоминающем льдину, и вдобавок влажном. Немилосердно болела голова, словно по ней колотили молотами цверги, а на поясе не было привычной тяжести ножен.

После нескольких попыток удалось открыть глаза, но по большому счету это ничего не изменило. Вокруг было темно, словно в брюхе у дракона. Воняло нечистотами, и слышно было, как неподалеку капает вода.

Чуть не шипя от боли в ушибленной голове, Ивар сел.

– Ага, первый очнулся, – донесся из мрака незнакомый голос, и Ивар ощутил дуновение воздуха. Рядом кто-то пошевелился. – Что, и вы пообщались с Кощеем?

– Пообщались, закусай его Фенрир, – ответил Ивар, ощупывая макушку. Там, под слипшимися от крови волосами, набухал синяк. Счастье еще, что булава проржавела насквозь: новая бы расколола череп, как высохший орех, – Все остальные тоже здесь?

– Все не все, но принесли восьмерых, – сказал тот же голос, и Ивар дернулся, уловив запах зверя, крупного и хищного. – Все дышат.

– Странно.

– Ничего странного. – Невидимый собеседник усмехнулся. – Вас никто не пытался убить. Бессмертному нужны живые пленники, чтобы было над кем глумиться, перед кем показывать силу…

– Вот гад, – Хриплый, полный страдания голос явно принадлежал Нерейду. – Конунг, ты цел?

– Ага, как зерно после жерновов, – ответил Ивар.

– И мне… досталось… – Во тьме зашевелился и застонал Кари.

– Как уж они тебя одолели? – спросил Нерейд. Помню, меня повалили, а ты еще сражался.

– Скопом накинулись, – вздохнул берсерк, – Как псы вцепились в руки, а один врезал дубиной по голове! Только дубина сломалась… Тогда они камень приволокли.

– Ладно хоть камень не разбили, – усмехнулся Ивар, Эй, Ингьяльд, где ты там? Посветил бы, что ли…

– Тут. – Голос эриля был слабым и доносился откуда-то снизу, словно тот закопался в нору. – Сейчас! Что-то слабо вспыхнуло, зашипело, точно поджигали сок сырого дерева. Запахло паленым. Потом свет усилился, с громким треском засветилась начертанная прямо на полу руна.

– Ой!. – Ивар обнаружил, что в двух шагах от него, вывесив розовый язык и дружелюбно помаргивая желтыми глазами, уселся здоровенный волчище.

– Чего уставился? – спросил он. Судя по голосу, именно с Волком Ивар все это время и беседовал. – Постой, да я ж тебя знаю! В лесу виделись!

– Виделись, – подтвердил расположившийся рядом со зверем белолицый юноша в щегольской черной шапке. Перо с нее куда-то подевалось, но надменного вида обладатель алых сапог не утратил.

– Вот так встреча! – насмешливо проговорил Нереид, – Все дороги ведут в замок Кощея?

– Все не все, но многие, – Волк с клацаньем зевнул, на мгновение сверкнули белоснежные клыки, – Мы тут уже дня три гнием.

– Хоть кормят? – тоскливо полюбопытствовал Скафти.

– Иногда, – степенно ответил Волк.

Отвлекшись от разговора, Ивар оглядел темницу. Бугристые стены жирно блестели, кое-где по ним сочилась вода, пол был грязный, точно на нем топтались не один День, в одном из углов чернела дыра, из которой тянуло кислой вонью. Рядом с ней была дверь – мощная, такую Даже тараном не выбить.

– Да, веселенькое местечко, – сказал Нерейд. – И что с нами будет? Для чего он нас в живых оставил?

– Кощей приходить будет, тешиться. – По лицу юноши в черной шапке скользнула гримаса неудовольствия. – Он помешан на том, что все только и думают, как бы его убить, и не знает большей радости, когда издеваться над посаженными под замок «убийцами». А потом, как надоест, нас казнят. Видели во дворе такие приятные столбы с заостренными верхушками?

– Нет, – дрожащим голосом сказал Харек.

– Еще увидите, – радостно сообщил Волк. – На них нас и посадят. А теперь тихо, хозяин идет!

Ингьяльд махнул рукой, руна с противным шипением погасла.

За дверью что-то загрохотало, в замке раздался жуткий скрежет. Уже этим звуком вполне можно было пытать пленников, обладающих острым слухом. Потом что-то со скрипом повернулось – и в темницу вполз багровый пляшущий свет.

Глаза шагнувшего внутрь Кощея победно пылали. Двигался он с костяным скрипом, словно в суставы ему насыпали песка. Впереди хозяина семенили два скелета с факелами.