посмотрела на ее бесцеремонную раздражающую спину. С тех пор как они вышли из ресторана, она практически слышала мысли Хэдли: Он хороший человек, Грейс. Посмотри, что он делает для Мэтти. Для меня. Не говоря уже о красивой внешности. Вишенка на торте, но все же очень приятная вишенка, согласись. И он любит тебя. Так сильно. И Майлза. Только посмотри, как он обожает своего сына. Боже, Грейс, да что тебе еще нужно? Он облажался, но очень старается это исправить. Мы все лажаем. Тебе нужно его простить. Черт возьми, перебори себя и просто прими его извинения. Парень заслужил шанс.

Скиппер оглянулся, криво улыбнулся и показал большой палец вверх. Джимми повторил его жест.

Чертов заговор, эти двое объединились против нее. Трое, если считать Майлза, который тоже был без ума от своего отца, как Скиппер и Хэдли.

Джимми улыбнулся раздражающей улыбкой типа «ну-а-что-я-могу-поделать», и она уже открыла рот, чтобы красочно рассказать ему, что ему стоит поделать, и что, несмотря на то что он очаровательно дурит всех вокруг, это ничего не изменит. Но прежде чем она успела произнести хоть слово, он сократил дистанцию между ними, и его губы прильнули к ее губам.

* * *

Была почти полночь, когда они вернулись в мотель. Они часами объезжали Маккук, запоминая каждую улицу и каждый возможный маршрут отступления. Город был устроен в типичной для Среднего Запада планировке с буквенными и цифровыми обозначениями.

Грейс протерла усталые глаза, когда Джимми открыл дверь в их комнату. Они ввалились внутрь, и Грейс упала в его объятия, засунув большие пальцы в задние карманы его формы, прижимая голову к его груди. Он наклонился и поцеловал ее волосы, его сильные руки обняли ее. Его сердце под ее ухом отбивало ритм, и она слушала его успокаивающий стук.

План изменился, и ужас перед тем, что они творили, избавил ее от беспокойства по поводу его азартных игр и стер гнев по поводу прошлого. Все, что у них было, это сегодняшняя ночь, и она не собиралась тратить время попусту. Джимми принадлежал ей, несовершенный, но родной, и, если они пройдут через это, она никогда больше об этом не забудет.

Он повел ее к кровати и лег рядом с ней, и, когда он открыл рот, она приложила палец к его губам, чтобы остановить его.

Всю ночь они цеплялись друг за друга, занимаясь любовью то безумно и отчаянно, то нежно и медленно. Она шикала на него всякий раз, когда он извинялся, а он целовал ее слезы, когда она плакала. Он часами лежал, положив голову ей на живот, и они говорили о новой жизни внутри нее и о том, как его или ее назвать. Джимми не стал спорить с именем «Марк» для мальчика, но у него возникли серьезные вопросы по поводу имени «Вирджиния» для девочки.

– Ты же понимаешь, как она настрадается в средней школе?

Она подняла бровь, как бы спрашивая: Серьезно?

– Вирджиния переводится как «девственница». Девственница Вирджиния. Мы же подталкиваем ее к распутству, которым она будет заниматься, чтобы опровергнуть свое имя.

Грейс рассмеялась.

– Серьезно, ты думаешь, что ее будут дразнить за то, что ее имя переводится как «девственница»?

– Гарантирую.

– Отлично. Тогда мы будем звать ее Джинни.

– Отлично, тогда она станет пьяницей.

– Я ей этого не позволю, – ответила она с оттенком грусти в голосе.

62

ХЭДЛИ

Это была самая длинная ночь в жизни Хэдли. Минуты тянулись как часы, потому что она знала, что Мэтти так близко, но не могла к ней подойти. План Грейс был опасный, но если им удастся его провернуть, то еще и гениальный. Но так много всего могло пойти не так, что ей страшно было даже думать об этом.

Она села на край кровати, поглаживая подбородок Скиппера. Майлз спал рядом с ним, туго запеленутый, с руками над головой. Ее мальчики. Странно, как быстро она стала думать о Майлзе и Грейс как о своей семье, но, несомненно, они были ее частью, люди, за которых она отдала бы свою жизнь или рисковала бы ею.

Боль нарастала в ее груди, когда она думала о том, какой сильной опасности она их подвергала. Ее долг перед ними был настолько велик, что она знала: ей и за всю жизнь его не погасить. С глубоким вздохом она встала и подошла к окну. Раздвинув шторы, она посмотрела через парковку на яркий козырек мотеля через дорогу, картинка перед ее глазами расфокусировалась, когда она подумала о завтрашнем дне и о том, что им предстоит сделать.

Когда, наконец, достаточно рассвело, она подняла мальчиков и повела их в кафетерий рядом с вестибюлем на завтрак. Скиппер съел овсянку с корицей, а Хэдли клала маленькие кусочки в рот Майлза. Майлз булькал и плевался от удовольствия, и этого зрелища было почти достаточно, чтобы разогнать панику, сжимавшую ей сердце.

Через несколько минут появились и Грейс с Джимми. Грейс была напряжена, а Джимми расслаблен. Грейс наклонилась и поцеловала Майлза в голову, ее губы ненадолго задержались. Джимми положил руку ей на спину. Боль между ними ушла, растворившись в новой перспективе, которая больше не оставляла места старым ранам, и смотреть на них было все равно, что смотреть на солнце, теплое, ослепляющее и болезненное.

В миллионный раз Хэдли поискала в своем мозгу альтернативу, какой-то другой способ осуществить их затею.

– Пора, – скомандовала Грейс хриплым голосом.

Джимми поднял Майлза с автокресла и закружил его как самолет, прежде чем переложить его в слинг, который был привязан к груди Хэдли, державшей Скиппера за руку. Джимми нес пустое автокресло. Грейс шла с пустыми руками.

Джимми нежно поцеловал Майлза в голову, страстно поцеловал Грейс в губы и ушел, высоко подняв голову, размашистой и уверенной походкой – настоящий герой – и это был не образ, созданный формой, а характер человека, который ее носил.

Грейс смотрела, как он уходит.

– Поехали, – прохрипела она, пытаясь казаться уверенной, но потерпев неудачу.

Хэдли последовала за ней через вестибюль, ковыляя настолько быстро, насколько позволяла ее травмированная лодыжка, а Скиппер семенил рядом с ней, понимая, как важно для него не отставать.

Они вышли на улицу. Небо закрывали темные тяжелые тучи, отчего утро казалось тусклым.

Они добрались до улицы, подождали, пока движение успокоится, и пошли пешком до мотеля на другой стороне.

– Поторопись, Чемпион, – подбадривала его Хэдли. – Быстрее.

– Рядовой, – поправил он ее, ускоряя шаг, теперь все они почти бежали.

Взгляд Хэдли метнулся к