Эрику теткой язык не повернется назвать. Изящная, даже в преклонном возрасте, вкус тонкий.

— Нравится, конечно.

— Вот. А кто вас со Светкой помирил? Я! Без кого меня бы не было? Без родителей…

Скриплю зубами. Святая святых Тимура — это его семья. Он их просто боготворит. Но пусть в своему углу боготворит, а в мой угол не лезет.

— Анжэрика, звучит почти как этажерка! Когда заведешь своего отпрыска, так этажерками и называй, а мою не смей.

— Да пошел ты.

Замолкает.

И то хорошо, мы подъехали к роддому.

Огромная корзина цветов едва помещается в руках. Пока тянул, думал, пупок развяжется!

В дверь с трудом пролезает, занимает почти весь лифт… Дай бог, в палату войдет, не в коридоре же ей стоять!

Перед дверью палаты перевожу дыхание. Ощущение, как будто с трамплина прыгать собираюсь.

С ооооочень высокого трамплина.

Волнуюсь. За дверью — моя капризная Света. Обидчивая царевишна! Ранимая. Особенно в момент появления ребенка…

А я по-крупному накосячил.

Как бы мне в голову грязный подгузник не прилетел и напутствие следом, куда я могу пойти…

Хватит стоять! Решительно открываю дверь и вхожу.

Света привстает с кровати, держится за детскую колыбельную, в которой лежит комочек в ярко-синем костюмчике. Космический неон, кажется, так назывался цвет.

— Амир, — выдыхает Света.

Она ждала меня. Может быть, даже не спала целые сутки.

Мучилась неизвестностью.

Ждала.

Я понял это.

По глазам, вспыхнувшим радостью и облегчением. По пальцам, крепко сжавшимся вокруг спинки кроватки.

Лицо измученное и резко похудевшее после перенесенного испытания, улыбка с трудом держится на губах.

Мои слова замирают в глотке.

— Амир, я родила девочку, — Света говорит быстрее меня. — Дочка. Не наследник, которого ты хотел и которого нам прогнозировали. Иногда врачи ошибаются с полом. Факт остается фактом. Девочка. Я знаю, как для мужчин твоей национальности важны первенцы, наследники. Девочки для вас второй сорт. Я родила девочку. И если ты не готов мириться с рождением дочери, то тебе лучше уйти прямо сейчас и оставить меня в покое, дав шанс на спокойную, свободную жизнь, — выдавливает.

Молчу.

Жду, что еще она скажет.

Тираду Света выдала просто огненную. К стенке приперла одним взглядом. Видно, что измучена, едва на ногах держится, но готова мне глотку перегрызть за свое.

Это я в ней и люблю.

Моя маленькая дикая женщина! С ней и на необитаемый остров не страшно попасть! Со всем справимся.

— Ты все решила, что ли? Слова мне не дала сказать.

— Я знаю, ты ждал Тагира.

— Тагира и получу! — сурово свожу брови к переносице.

— Что?

— Как-нибудь в другой раз я получу желанного наследника. И пока ты еще какой-нибудь херни не придумала, скажу сразу: попытки будут только с тобой, и Тагира мне родишь именно ты. Только ты и никакая другая!

— Что?!

Лицо Светы освещается мгновенно. Улыбка становится ярче, набирает обороты…

Я бы ослеп, если бы не светил ей в ответ точно так же!

— А чего ты хотела?

— Но я слышала твои слова, не подменили ли тебе ребенка. Переполох в больнице не прошел мимо меня. К тому же персонал только и говорит о салюте с именем Тагира! Решила, что ты… Даже не знаю… Не хочешь девочку и откажешься от… От нас.

— Даже не мечтай, что я от тебя так быстро отстану. Ты должна будешь родить мне Тагира, — улыбаюсь. — Но я рад и дочке. Только имя надо придумать.

Мы все еще стоим на значительном расстоянии друг от друга.

— Я уже придумала. Можно?

— Сейчас цветы занесу и буду готов слушать.

— Цветы? — выглядывает из-за меня. Бледнеет при виде огромной корзины. — Ты ограбил цветочный магазин?!

— Нравится?

— Безумно.

Затаскиваю корзину с цветами, закрываю дверь.

— Ну что ж, перейдем к официальной части знакомства с дочкой.

Все еще стою у порога.

— Извини, что меня так долго не было. Я готовился.

— И как, успешно?

— Честно? Не знаю… Я вроде все сделал, но самое главное — это здесь: ты и дочурка. Она кроха совсем.

— Подержать хочешь?

— А можно?

— Нужно, — улыбается Света, смотря на меня как-то лучисто.

Мягко и по-особенному, раньше так не смотрела. Сама ко мне подходит и берет за руку, подводит к детской кроватке.

— Ну, говори, как назвала! — прошу нетерпеливо.

— Тиана, — отвечает едва слышно.

— Тиана?!

— Да. Тебе не нравится?

— Анварова Тиана Амировна… — проговариваю каждую букву, смакуя. — Это охереть как круто звучит!

— Тебе правда нравится?

— Лучше и быть не может. У нее твой носик, — выдыхаю, склонившись над крошкой. — Хочу взять на руки, но она так сладко спит. Вдруг проснется?

— Боишься, что ли?

— Очень, — признаюсь чесно.

Перехватываю ладонь Светы и сую себе под пиджак, к сердцу.

— Чувствуешь? Раньше такого не было. Аритмия бешеная. Сейчас порвется к чертям.

— Не порвется. Я склею, — обещает, накрыв мою руку своей. — Обещаю, — и целует.

Мягко. Нежно. Обволакивающе.

В ней что-то изменилось, стало другим. Вкус губ все тот же, но оттенки, которые Света в него вкладывает, другие… Я зачарованно пью их из губ Светы, впервые понимая, что значит забота и нежность, искренность в одном флаконе.

От этого мое сердце еще сильнее бьется, мучительно на разрыв, пробивая клетку. Ломится в ребра, шумит в голове частым пульсом.

Мы целуемся самозабвенно, я крепко сжимаю Свету в объятиях. Когда поцелуй разрывается от недостатка кислорода в легких, могу выдавить лишь одно:

— Спасибо.

Слово одно-единственное, но я вживаюсь в него всем, что чувствую: весь спектр эмоций, каждый вдох, каждую мысль и натянутый нерв.

Ощущаю, что она понимает. Да-да, сейчас Света точно понимает сердцем и знает, что я не лгу, не изворачиваюсь, не играю.

Спасибо за все, родная.

* * *

Спустя несколько дней

Выписка прошла, как нельзя лучше. Свершилось все, что я запланировал: четко, минута в минуту, без задержек, проволочек и опозданий.