– Анна, я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

Он сказал это, чтобы ее успокоить?

– Статья в «Мессенджере»… та, что написал Бен.

– Бен о тебе написал? – Услышав имя журналиста, он нахмурился еще сильнее. – Я всю неделю провел, снимая в поле. Не видел никаких газет, и… Не обижайся, но вашу газету я взял бы в руки только вместо туалетной бумаги.

Анна обрадовалась тому, что нашла единственного в городе человека, который о ней не читал, но это означало, что ей придется заново все пережить, рассказывая об этом. Джонас слушал не перебивая, но мрачнел все больше.

– А потом появилась моя мать, – добавила она, ощущая, как сердце сводит от безысходности.

– Ты вроде говорила, что она никогда не выезжает из графства?

– И не думала, что она когда-либо это сделает. Но теперь она у меня в квартире, планирует ужин. – Анна почти не рассказывала Джонасу о своих отношениях с Сенарой, но рассказанного было достаточно, чтобы понять всю тяжесть момента. – Я сама в это почти не верю.

– А привела ее сюда та статья? – Он покачал головой. – Родственники… Иногда от них одни проблемы.

– И теперь у меня отпуск на срок, пока выходят эксклюзивы Бена, и я не знаю, что потом случится. Надеюсь только, что все закончится и забудется к тому времени, как я вернусь.

– А если нет?

Она и сама об этом думала, прячась утром в кафе. Но сводить себя с ума, представляя все возможные варианты развития событий, было бессмысленно.

– Я стараюсь пока не загадывать.

Он кивнул:

– Понимаю. Ну что, у меня тоже сегодня свободный день, давай я куда-нибудь тебя свожу.

– Это было бы чудесно. Спасибо.

– Это меньшее, что я могу для тебя сделать. – Он печально улыбнулся. – Я бы предложил разобраться ради тебя с этим чертовым журналистом, но подозреваю, что это не поможет. Просто знай, что мысленно я сейчас вколачиваю его высокомерную тупую голову в асфальт.

К чести Джонаса, он больше не упоминал Бена, когда они с Анной сели в поезд до Кью и весь день прогуливались, наслаждаясь красотой и спокойствием Королевских ботанических садов. Умиротворенность пейзажей помогла Анне отвлечься от мыслей о статье и о матери, а спокойное отношение Джонаса к случившемуся утешало.

– Я провел последнюю неделю, наблюдая, как кастрируют ягнят, – улыбнулся он, когда они ели мороженое в кафе «Уайт пикс», глядя на идеально подстриженные газоны. – А ты говоришь, что тебе было сложно. Впрочем, если не считать тех полутора дней, когда меня заживо съедали комары в поле, и остального времени, когда я снимал ветеринаров и овечьи задницы, все было прекрасно.

Анна рассмеялась, представив, как Джонас пытался сохранить невозмутимое лицо, снимая подобное.

– Это же работа твоей мечты, помнишь?

– О да, от гламура не продохнуть.

– Ну что ж, мне хотя бы не пришлось засовывать руку в корову. Уже что-то.

– Я думаю, что ты со всем справишься, – сказал он, накрывая ее ладонь своей. – Хоть впереди тебя ждут те еще времена.

Анна с изумлением улыбнулась:

– Спасибо. Тебе того же.

– О, не волнуйся – я знаю, что изъясняюсь неважно. И все равно нет смысла беспокоиться о том, что еще не произошло. А с тем, что уже произошло, рано или поздно разберешься. Когда часами стоишь в поле с камерой, начинаешь понимать, сколько времени на самом деле у тебя уходит на самоедство из-за ерунды. Я однажды две недели снимал жизнь лисиц. И все две недели сожалел о том, что порвал с девушкой. Мерзко мне от этого было ужасно, но мои переживания не исправили ситуацию. Пришлось смириться с тем, что случилось, и жить дальше. Вот и с тобой все будет хорошо, Анна.

Вера Джонаса в ее силы была ей так же приятна, как и природные красоты ботанического сада, который успокаивал глаза и душу.

– Очень мило с твоей стороны.

– Ага, ну, у меня иногда бывают моменты, когда я неплохо подбираю слова, – улыбнулся он. – Недурно для парня из Илкли, а?

Но день слишком быстро закончился, и узел в желудке Анны затягивался все сильнее по мере того, как она приближалась к дому. Джонас попрощался с ней в коридоре и неловко поцеловал в щеку – «на удачу». Мысленно собравшись, Анна открыла дверь квартиры.

– О, как раз вовремя, – раздался голос Сенары.

Вид, который открылся Анне, заставил ее замереть на пороге.

Разбросанные вещи матери, которые раньше заполоняли половину гостиной, исчезли. На кофейном столике стояла бутылка красного вина и два бокала, а также свечи-таблетки. Из радио на кухне лилась мягкая музыка, воздух наполнял аромат жарящегося мяса. А в центре всего этого стояла Сенара в фартуке, словно в доспехе – настолько непривычно он на ней смотрелся, – и помешивала что-то в кастрюлях, звякая при этом многочисленными серебряными браслетами. Анне даже показалось, что по пути она нечаянно прошла через невидимый портал и теперь находится в альтернативной вселенной, смотрит на копию своей матери, ставшую вдруг богиней домашнего хозяйства.

– Все… все в порядке?

– Как видишь, Анна, я неплохо тут справляюсь. – Она засмеялась. – Да не смотри с таким изумлением, девочка! Твоя старая мама кое-чему научилась с тех пор, как мы виделись. Плесни нам вина в бокалы, ага? От этой готовки у меня в горле пересохло.

Алкоголь как раз помог осознать увиденное. Анна наполнила два больших бокала и залпом опустошила свой наполовину.

То, что Сенара нашла кухню, само по себе было невероятно, но то, что она готовила не полуфабрикаты, пусть ее представления о «шикарной еде» ограничивались консервированными спагетти болоньезе, – это уже граничило с потрясением основ мира.

– Ты нашла все, что тебе было нужно? – Анна очень старалась, чтобы ее голос не дрожал.

– Я сходила в супермаркет, который рядом. Там у них все что хочешь есть, так же? – Сенара указала на пустой пакет, лежащий на кухонной стойке. – И посмотри на свою старую мамочку. Прям как Найджела[36], только сиськи у меня лучше.

Для Анны это было уже чересчур. Она села и стала смотреть, как Сенара носится по кухне, но думать могла лишь о том, что вот-вот проснется и все это исчезнет. Телефон завибрировал, на экране отобразился незнакомый номер.

– Алло?

– Анна, это Бен.

Она оборвала звонок и бросила мобильный на диванные подушки. Сердце бешено стучало. Она удалила его номер с телефона, но почему же не додумалась его заблокировать? А Бен, естественно, решил, что она все еще хочет его слышать. Да как он смеет надеяться на разговор после того, что натворил? На экране мобильного снова высветился тот же номер, вибрирующий телефон описал почти полный круг.