В самолете Олег вяло поздоровался с товарищами, обратил внимание на шкафообразную фигуру нового радиста и сел на свое законное место. Четыре часа полета пролетели одним мгновением, а когда бортстрелок приготовился открыть дверь, был полностью готов к прыжку. После глухого хлопка раскрывшегося парашюта Олег принялся осматривать предполагаемое место приземления.

Далеко в стороне, куда улетел самолет, угадывается железная дорога, под ногами сплошная темень и тусклые огоньки деревни. Неожиданно возникло ощущение сильного ветра, который несет парашют прямо на огни, которые превратились в разложенные в форме креста костры. Подобного уговора не было, пришлось изо всех сил потянуть стропы, чтобы пригасить одну сторону купола. Мешок с радиостанцией запрыгал по земле, за что-то зацепился, и Олега бросило навзничь.

Острая боль пронзила позвоночник и сковала судорогой тело. Какой нахрен час на подготовку фальшфейеров? Он вообще не способен шевелиться! Что за идиот составлял метеокарту? При таком ветре прыгать нельзя! Физическая немощь заставила вспомнить об оружии. Руки нащупали автомат, рожок на месте, хитрый прицел на месте, Олег перевернулся на живот и щелкнул выключателем. Нет, слепит костер. Со стоном поднялся на колени и достал бинокль. У костров сидят несколько солдат, остальные спят вповалку. Надо уходить, и как можно дальше.

Скомкав парашют и придавив его десантным мешком с радиостанцией, Олег побежал прочь. Больно, очень больно, за час шагом пойдешь пять километров, это слишком мало, сильный ветер может снести друзей прямо на головы врагов. Свет фонарика выхватывал каменистую почву с редкими островками травы, здесь не пастбище и ямку для фальшфейера не выкопать. Надо уйти как можно дальше, чтобы сонные солдаты не заметили ярких огней.

Начался уклон, и бежать стало легче, а появившаяся травка подарила надежду вырыть ямки. Прошел час, спина разламывается от боли, Олег оглянулся назад и перекрестился. Костры вражеского лагеря даже не угадываются. На землю упал первый фальшфейер, затем второй; на бегу отсчитывая шаги, он готовил и бросал сигналы нужного цвета. Затем вернулся в центр и выложил предупреждение опасного приземления.

– Ты более хренового места не мог найти? У меня синяк на заднице не поместился! Показать?

Первым традиционно приземлился радист, в данном случае женщина. Олег с трудом приподнялся и попросил:

– Будь другом, посмотри спину, грохнулся навзничь до потери сознания.

– Я Кайса из Лулео, это Швеция, партийный стаж десять лет, встань прямо.

На вид мужик мужиком, а руки нежные. Женщина ловко сняла с него комбинезон, затем раздела, попутно шлепнув по рукам:

– Не жмись! У тебя нет ничего нового, что я не видела у других мужчин.

Аккуратно расстелив парашют, Кайса уложила Олега на живот и ловкие пальчики побежали по позвонкам. Приятно!

– Мне сказать мур-мур?

– Вставай, котик! Позвоночник цел, ребра не сломаны, синяк на всю спину и долго будет болеть вот здесь. – Она нажала на копчик.

Резкая боль заставила вскочить на ноги.

– Садистка! Разве можно так обходиться с мужчинами?

– Познакомились? – с усмешкой спросил Лейтенант. – Где рация и парашют?

– Рядом с немцами, чуть не сел им на головы.

– Надо же, как удачно получилось! Не спеши одеваться, твой багаж у Кости.

– Товарищ комиссар, Студент получил травму средней тяжести! Может самостоятельно идти, но быстрого темпа не выдержит, – бодро доложила Кайса.

– Что значит удачно? Парашют с радиостанцией останутся на месте приземления? – не обращая внимания на женщину, спросил Олег.

Английский комбинезон заполнили камнями и долго таскали по земле и кустам, пока не изорвали в клочья. Затем, увазюканный и драный, бросили рядом с парашютом, заодно разведали отряд врага. Это оказались егеря венгерской королевской армии, причем они не озаботилось ни дежурством, ни патрулированием.

Горные егеря Вермахта отличаются не только пятнистыми комбинезонами с дубовыми листьями на рукаве. Они никогда не ходят в касках, а носимое снаряжение располагается иначе, чем принято у пехотных частей. Была у егерей особая фишка – в походном положении автоматы висели на груди в брезентовых чехлах.

– Студент, где твои ботинки и краги? Или ты собираешься шагать в хромовых сапогах?

– Что я должен ответить? – насупившись, спросил Олег. – Кепи с серебристыми желудями нашлось, а ботиночки того, сами утопали.

– Не придирайся, горные егеря любят пофасонить особыми сапогами, штанами и оружием, – примирительно сказал Лейтенант.

По карте где-то поблизости должна быть тропа, и разведчики разошлись веером. Как ни странно, но в потемках удалось ее найти. Дальнейшее напоминало тренировку эквилибристов, путь наверх представлял собой заваленный камнями узкий карниз. Олегу было больно шагать и еще больнее прыгать. Он молча терпел, но когда едва не сорвался во второй раз, Кайса привязала к себе на короткую шлейку.

Рассвет встретили в узком ущелье по колено в ледяной воде горного ручья. Выглянувшее из-за гор солнышко позволило идти намного быстрее. После перевала тропинка вывела на дорогу, но они свернули в лес и заночевали в маленьком охотничьем домике. Утро началось с земляных работ, разведчики закопали парашюты и отправились дальше. Полноценный отдых восстановил силы, но не здоровье, боль по-прежнему донимала Олега.

Недалеко от охотничьего домика проходила узкоколейка. Заметив солдат, машинист смешного паровозика призывно загудел и сбавил ход. У заводских ворот отряд сменил транспорт, перебравшись с вагонеток на платформы со слябами[71]. Олег прижался к еще горячей болванке и задремал с блаженной улыбкой. Путешествие закончилось перед воротами очередного завода. Спрыгнув на насыпь, отряд построился в колонну и под предводительством Лейтенанта зашагал в поле. В темноте вышли к заброшенной ферме с покосившимся домиком под соломенной крышей.

– Здесь наша временная база. С этого момента непрерывное дежурство на чердаке, начинает Николай, смена через три часа, – распорядился Моряк.

Лейтенант ушел задолго до рассвета, а вернулся за полночь на пароконной двуколке. После короткого разговора с командиром подозвал Олега:

– Ты как, Студент, бегать и стрелять сможешь?

– Боль вроде отпустила, стрелять смогу, за спринтерский забег не ручаюсь.

– У аптекаря взял патентованное натирание на африканских травах. Отлеживайся, а послезавтра за дело.

Если честно, предстоящий план действий на все сто пронизан авантюризмом и Олегу полностью не понравился. Но его не спрашивают, а приказывают, придется собрать волю в кулак и выполнить задуманное с максимальной точностью.

– Вставай, до рассвета остался час. Одевайся, завтрак в городе. – Тихий голос Моряка сработал громче будильника.