– Это было вроде тайного праздника, – добавила она мягко, – для тебя одной, пока другие не присоединятся к тебе и не начнут отмечать.

– Откуда ты знаешь? – спросила Сидни.

– Я же твоя старшая сестра, – объяснила Серена. – Это моя обязанность – знать всякое.

– Тогда скажи мне, – попросила Сидни, – за что ты меня ненавидишь?

Серена посмотрела ей в глаза:

– Это не так.

– Но ты хотела, чтобы я умерла. Ты думаешь, что я какая-то неправильная. Сломанная.

– Я считаю, что мы все сломанные, – сказала Серена, бросая ей красное пальто. – Надевай.

– Я не чувствую себя сломанной, – тихо проговорила Сидни, продевая руки в слишком широкие рукава. – Но даже если это и так, взамен я могу чинить других.

Серена пристально посмотрела на сестру:

– Мертвых нельзя починить, Сид. ЭО это доказывают. И потом, у тебя нет права пытаться.

– А у тебя нет права управлять жизнью других людей, – огрызнулась Сидни.

Серена с улыбкой выгнула бровь:

– И кто научил тебя так громко петь? Та малышка Сидни, которую я знала, едва могла чирикать.

– Я больше не та Сидни.

Улыбка Серены погасла, а пальцы крепче сжали пистолет.

– Мы идем гулять, – объявила она.

Сидни осматривалась, пока ноги сами несли ее следом за Сереной к дверям, с той же покорностью, с какой ее руки отдали телефон. Предательские конечности! Ей хотелось оставить записку, подсказку – что угодно, но Серена нетерпеливо схватила ее за рукав и потянула на выход. Дол сидел в центре комнаты, поскуливая.

– Можно его взять?

Серена приостановилась, вытащив из пистолета магазин, чтобы проверить количество патронов.

– Ладно, – согласилась она, вщелкивая магазин обратно. – Где его поводок?

– У него нет поводка.

Серена со вздохом открыла дверь.

– Иди за Сидни, – приказала она Долу – и пес, вскочив, поспешно пробежал вперед и прижался к боку девочки.

Серена заставила Сидни с Долом спуститься по бетонной лестнице, которая шла рядом с лифтами, до крытой парковки, притулившейся к главному зданию отеля. Там пахло бензином, освещение было тусклым, а воздух – обжигающе-холодным. По всему помещению то и дело пролетали резкие порывы ветра.

– Мы куда-то поедем? – спросила Сидни, кутаясь в пальто.

– Нет, – ответила Серена, поворачиваясь лицом к сестре. Она навела пистолет Сидни на лоб, прижав дуло к коже между прозрачно-голубыми глазами. Дол зарычал. Сидни подняла руку и положила ладонь ему на загривок, успокаивая, – но не отводила взгляда от Серены, хоть сфокусировать взгляд за стволом пистолета и было непросто.

– Раньше у нас цвет глаз был одинаковым, – сказала Серена. – Теперь твои светлее.

– Я рада, что мы наконец стали разными, – ответила Сидни, борясь с дрожью. – Не хочу быть тобой.

Между сестрами наступило молчание. Молчание, полное перемен.

– А мне и не надо, чтобы ты была мной, – наконец проговорила Серена. – Но мне надо, чтобы ты была отважной. Надо, чтобы ты была сильной.

Сидни крепко зажмурилась.

– Я не боюсь.

* * *

Стоя на парковке с пальцем на спуске и дулом у Сидни на переносице, Серена окаменела. Девочка по ту сторону пистолета была ее сестрой – и не была ею. Может, Эли ошибся, и не все ЭО сломаны – или, по крайней мере, не одинаково. Может, Эли прав, и знакомой ей Сидни больше нет… но все равно эта новая Сидни не была опустошенной, не была темной, не была по-настоящему мертвой. Эта Сидни была такой живой, какой та другая никогда не была. Она буквально светилась жизнью.

Пальцы на пистолете ослабели, и Серена позволила ему скользнуть по лицу сестры. Сидни все так же жмурилась. Пистолет оставил у нее на лице отметину – небольшую впадинку там, где она налегла на оружие. Серена подняла руку и разгладила кожу подушечкой большого пальца. Только тогда Сидни открыла глаза – и читавшаяся в них стойкость дала трещину.

– Почему… – начала она.

– Изволь меня слушать, – прервала ее Серена ровным голосом – тем самым, которому никто, даже Эли, не мог сопротивляться. Голосом абсолютной власти. – Ты должна сделать то, что я скажу.

Она вложила пистолет в руки Сидни, а потом взяла ее за плечи и сжала их.

– Иди, – приказала она.

– Куда? – спросила Сидни.

– Туда, где будет безопасно.

Серена разжала руки и чуть толкнула сестру от себя, назад: когда-то такое движение было бы шутливым, нормальным. Вот только выражение ее глаз, пистолет у Сидни в руках и холодная ночь, сгущающаяся вокруг них, служили ярким напоминанием о том, что теперь ничего нормального нет. Сидни спрятала пистолет в карман, но не отвела взгляда от сестры и не сдвинулась с места.

– Иди! – рявкнула Серена.

На этот раз Сидни послушалась. Она повернулась, схватила Дола за загривок, и они вместе побежали между машинами. Серена смотрела вслед сестре, пока та не превратилась в красное пятнышко, а потом исчезла. У нее хотя бы будет шанс.

В кармане у Серены зазвонил телефон. Она потерла глаза и ответила.

– Я на месте, – сообщил Эли. – Ты где?

Серена расправила плечи:

– Уже иду.

XXXIII

За двадцать минут до полуночи

Стройка «Фалкон прайс»

Сидни бежала.

Она пересекла парковку «Эсквайра», нырнула в переулок, который вел к фасаду отеля, и оказалась в нескольких метрах от главного входа. Какой-то коп стоял в нескольких шагах спиной к ней – пил кофе и говорил по мобильнику. Сидни ощутила тяжесть пистолета в кармане, словно спрятанное оружие могло привлечь больше внимания, чем объявленная в розыск девочка в ярко-красном пальто, цепляющаяся за ошейник громадного черного пса, но коп так и не обернулся. Время было позднее, главная дорога пустовала – на исходе дня движение почти прекращалось, и Сидни с Долом перебежали через дорогу, никем не замеченные.

Она точно знала, куда ей надо.

Серена не сказала, чтобы Сидни шла домой, не приказала ей убегать. Она велела идти туда, где будет безопасно. А за последнюю неделю безопасность для Сидни перестала быть местом и стала человеком.

Точнее, безопасность стала Виктором.

Вот почему Сидни побежала именно туда, где точно должен был находиться Виктор (по крайней мере, если верить данным, которые она ввела для него этим вечером в полицейскую базу данных, она перечитала их десять раз, пока ждала, а потом собиралась с духом, чтобы кликнуть значок «отправить»).

Это была строящаяся высотка «Фалкон прайс».