именно там. Но не только это было причиной. Пусть Нина еще этого не знала, но уже завтра к ним приедет судья, чтобы провести необходимые формальности. Они поставят свои подписи, и это укрепит его права на ребенка. На этой чертовой свадьбе не будет никого из его родственников. Только он и она.

Дорога заняла еще четверть часа, прежде чем Рейф остановился у высоких ворот своего дома. Заглушив мотор, он вытащил ключ зажигания и повернулся к Нине. Она снова уснула. Кажется, сама того не хотела, но уснула.

– Нина, – тихо сказал он, проводя пальцем по щеке Нины. Нахмурившись, он быстро отстегнул ремень безопасности и вышел из машины. Торопливо обойдя машину, он открыл пассажирскую дверь и присел на корточки, – Пора просыпаться.

Нина нахмурилась и приподнялась, неуверенно глядя на него.

– Рейф? – прошептала она, подаваясь вперед. Теперь, они смотрели друг другу в глаза, оказавшись практически на одном уровне. – Ты снился мне.

Рейф удивленно приподнял брови. Такое он точно не ожидал услышать.

– Кажется, что был страшный сон? – спросил он, припоминая то, что она сказала ему в самолете.

Нина усмехнулась, печаль и горько. По ее щеке скатилась слеза. Склонив голову, она посмотрела на Рейфа, а потом прошептала:

– Вовсе нет. Во сне, ты поверил мне. Каждому слову.

38 глава

Нина поспешно прикрыла рот ладонью, словно пытаясь вернуть назад слова, которые так некстати сказала. Сожаление о собственной глупости охватило ее. Зачем? Зачем она каждый раз с головой выдавала саму себя? Почему жизнь ничему не может ее научить? Разве ей не стоило уяснить, что Рейфу вряд ли будут интересны ее мечты и надежды? Что для него значит ее терзания и обиды? Совершенно ничего.

Так почему же она вновь не смогла сдержаться? Может быть всему виной оказалось то состояние, с которым она вышла из бара? Голова все еще болела, и даже такой внезапный и не продолжительный сон не принес облегчения.

Наоборот, все стало намного хуже. В какой-то момент Нине даже показалось, что мир начал кружиться вокруг нее и машины. Она посмотрела на Рейфа, который все так же сидел перед ней на корточках. Заметив ее взгляд, он прищурился и осмотрел ее, оценивая.

Нина крепко стиснула зубы и резко задышала через нос, усмиряя тошноту и слабость.

– Прости, я не должна была это говорить, – прошептала она, отводя взгляд в сторону, – Наверное, это все из-за усталости. Я не думала, что так быстро усну. Мне не стоило вновь поднимать эту тему.

Сжав руки на ремешке сумки, она несмело взглянула на Рейфа, пытаясь понять, о чем он думает и почему молчит. Хуже его ярости, было только такое вот ледяное спокойствие. Обычно, это не оборачивалось для нее ничем хорошим. И это пугало еще сильнее.

– Если ты хочешь что-то мне сказать или отругать, то делай это прямо сейчас, – пробормотала она, неловко перекручивая кожаный ремешок, – Думаю, после я уже не смогу тебя выслушать. Сейчас я хотя бы готова к этому.

Рейф встал так резко и неожиданно, отчего Нина испуганно прижалась к спинке сиденья. Кажется, она снова разозлила его. Хотя, удивляться тут было нечему. Она ведь раздражала его одним своим видом. К этому ей стоило привыкнуть. Пусть даже это и было очень тяжело.

Вскинув голову, она уже хотела заговорить, когда увидела протянутую к ней мужскую руку.

– Выходи из машины, – необычайно спокойно сказал Рейф, – Поговорим в доме. На улице уже холодно. Не стоит задерживаться здесь дольше необходимого. Если ты, конечно, не хочешь заболеть.

Нина нахмурилась. Это прозвучало так, словно помиловали, но совсем ненадолго. Обещание предстоящей казни повисло в воздухе, слишком четко и ясно. Скорее всего, именно так все это и будет.

– Хорошо, – согласилась она. Осторожно, стараясь не делать резких и необдуманных движений, она вышла из машины, опираясь на руку Рейфа. Пока они добирались до этого места, ночь уже сменила вечер, и теперь только фонари, расположенные по всему периметру освещали асфальтированную дорожку, ведущую к двухэтажному коттеджу. – Чего я точно не хочу, так это заболеть.

Рейф закрыл дверь машины. Зная, что никто не посмеет пробраться за высокий забор его дома, ему даже не требовалось ставить сигнализацию. В таком уединенном месте в этом просто не было нужды.

– Здесь очень тихо, – пробормотала Нина, обхватывая себя руками, чтобы скрыть дрожь холода. Рейф был прав. На улице слишком холодно, чтобы и дальше стоять здесь.

– То, что нужно, – пожал плечами Рейф, – Я не люблю, когда вокруг меня крутится слишком много людей. Пока мне достаточно одной тебя.

Нина поморщилась от этих слов.

– Я никогда не хотела надоедать кому-либо. Особенно тебе, – пробормотала она, следуя за Рейфом, когда он направился к дому. – Я хорошо жила до встречи с тобой и с радостью вернулась бы к этой жизни.

Она шла, низко склонив голову и даже не заметила, как Рейф резко остановился и повернулся к ней. Пришлось отступить на шаг назад, отчего она едва не споткнулась. Она совсем забыла о ступенях, по которым они поднимались на широкую длинную веранду.

– У тебя есть только один шанс избавиться от меня, – процедил Рейф, сурово сжимая губы и наклоняясь ближе к ней, – Если этот ребенок не мой, ты вернешься к своей прежней жизни, только с большим долгом за спиной. Что бы ты ни думала, я не занимаюсь милостыней.

Нина стиснула зубы, задетая этими словами до глубины души.

– Тогда, к сожалению, мне никогда не избавиться от тебя, – пробормотала она, не смея отвернуться от Рейфа.

– Мы обязательно это проверим, – сказал Рейф, – Сразу после его рождения сделаем тест на отцовство. После этого многое изменится.

Нина нахмурилась.

– Что же может измениться? – тихо спросила она, – Убедившись, что ребенок твой, ты, что постараешься уважать его мать?

На последнем слове ее голос дрогнул. Она больше не могла скрывать своего волнения. Сделав шаг вперед, она встала рядом с Рейфом, заглядывая ему прямо в глаза. Только так она смогла разглядеть странную неуверенность, которая проскользнула в них. Словно он и правда, раздумывал над ее словами.

– А если ребенок не твой? – еще ниже прошептала она, – Выкинешь нас на улицу или сделаешь все, чтобы посадить меня в тюрьму? Ведь этим ты всегда меня пугаешь?

Рейф нахмурился и отступил назад. Ему не понравилось то, что сказала Нина. Сейчас, несмотря на все, что было между ними, девушка впервые сама заговорила о вероятности того, что это не его ребенок.

Проклятье.

Его взгляд остановился на животе Нины. Ему не стоило позволять