Моему дражайшему и неутомимейшему:

Если тебе совершенно необходимо: частный остров, св. Понтик, на юго-востоке от Гаити, некогда был курортом. Очевидно, шесть лет назад был захвачен теми, кого ты искал. Гавань, полевой аэродром, возможность посадки для вертолетов, отель, пляжные домики, закрытые для публики.

Большая численность тех, кого ты искал. Они весьма осторожны, скрывают себя. Напряженное соседство с людьми с самого начала.

Положение в данный момент экстремально нестабильное. Вспышки безумия, опасности, насилие, возрастающая и беспорядочная активность. Приближайся осторожно со стороны незаселенного восточного берега. Направляй своих детей. По-возможность хорошенько обдумай, необходимо ли вмешательство. Взвесь насколько это неизбежно. Видимо, ситуация локализована. И, s'il vous pla;t[10], Монсеньер, найди время, чтобы научиться пользоваться электронной почтой! Оба твоих юных спутника обладают этими навыками! Стыдно!

Будь уверен в моей любви и любви тех, кто здесь.

М.

Я безмолвствовал.

Я перечитал письмо снова.

— И вся эта, вся эта непонятная информация — все о том, как мне добраться до нее по электронной почте? — сказал я, показывая на оборотную сторону листка, где тоже было напечатаны какие-то данные.

— Да, — сказал Стирлинг. — И ты можешь немедленно связаться с ней. Покажи это Моне или Квинну, продиктуй свое послание Моне или Квинну. И они отошлют его.

— Но как она могла так легко выдать свое местонахождение?

— Ничего она не выдала. Все, что ты знаешь — ее имя на экране. И послание, судя по всему, прошло через несколько серверов. Поверь мне, она достаточно умна, чтобы исключить возможность себя отследить.

— Тебе не нужно говорить мне, как она умна, — сказал я.

— Но я думал, что спросил тебя, разве нет?

Я все еще был потрясен. Я сжимал в руке ответ на свой самый серьезный телепатический призыв.

Он вручил мне карту. Придвинул ко мне нужную область и очертил кружком остров. Я тут же запечатлел место в памяти.

— Как ты думаешь, почему она передала это послание через тебя? — спросил я.

— Для удобства, наверное. Она собрала нужную информацию. Она хотела, чтобы ты получил точное резюме. И, конечно же, таким образом она выказывает доверие. Она дает понять, что не считает Таламаску ни своим врагом, ни твоим.

— Да, пожалуй, так и есть, — сказал я. — Но что она хотела сказать всеми этими "вмешательство" и "неизбежность"?

— Извини, Лестат, но это просто. Она просит тебя не вмешиваться в области, где могут начать действовать дарвиновские законы. И она говорит, что драма развивается на изолированном острове, и никто в мире ничего не замечает.

— Она не об этом говорила. Она говорила, что не может объяснить, что происходит. Это послание экстремально провоцирующее. Хорошо, для меня во всяком случае. Но я не думаю, что оно подойдет для Моны.

— Оба прочтения верны, — сказал он со вздохом. — Что ты собираешься делать?

— Отправлюсь туда, старик. Что еще остается? — отозвался я с удовольствием. — Я не могу ждать. Но думаю, подождать придется. Я отправлюсь с ними на закате.

Я свернул письмо и убрал его в куртку. Так же я поступил с картой.

— Завтра я научу Мону пользоваться нашим наиболее устрашающими дарами. Как-то я упустил этот момент. Не хотел ее перегружать. Квинн и я сможем доставить ее на остров меньше, чем за полчаса.

— Тебе следует научить ее большему, чем искусство полета, — сказала Стирлинг. — Талтосы намного сильнее, чем ты можешь себе представить.

— В чем именно?

Он надолго задумался.

— Тебе уже встречались люди с телепатической способностью убивать, — сказал он.

— Да, — отозвался я. — Ты говоришь о Ровен. Нет необходимости осторожничать со мной, Стирлинг. Я воспользовался твоим гостеприимством. На Первой улице мы вместе сидели за круглым столом. Для меня это что-то вроде обычая у людей разламывать хлеб. А теперь еще этот Е-мэйл от Маарет. Итак, к чему ты клонишь?

— Что сила Ровен, при всей ее мощи, не помогла ей справиться с Лешером. Вот почему он смог применять к ней насилие и сделал своей пленницей. Попросту Талтосы слишком сильны, слишком выносливы, слишком гибки.

— Это хорошо, конечно. Но ты, разумеется, не думаешь, что эти существа могут сравниться со мной, — сказал я. — Ты и представления не имеешь, какая злая сила притаилась за моей иллюзорной оболочкой. Не о чем беспокоиться. Но я подожду, пока не увижу, что Мона готова. У нас не было возможности оценить ее силы. Мы так много времени потратили на состояние ее рассудка, что не успели развить ее таланты. Спасибо, что принес мне это. Теперь мне остается только сказать тебе au revoir[11]. А почему я не замечаю никакого энтузиазма с твоей стороны? Я чувствую аромат бекона с кухни.

— Будь осторожен, — сказал он. — Знай, что я предан тебе, всему тебе. Я буду беспокоиться о том, как все пойдет, пока не услышу от тебя новостей.

Я направился в комнату тетушки Куин.

Большая Рамона в черной хлопковой униформе и белом переднике заспешила к нам по коридору.

— Ты не предложил этому англичанину чашку чая? Все, что от тебя требовалось, это только сунуть свой нос на кухню, Лестат. Ты вертелся здесь достаточно, чтобы так и сделать. Не уходите, мистер Оливер. Чувствуете, как пахнет кофе?

Присаживайтесь-ка. Вы не отправитесь в путь, не отведав овсянки, бисквитов и омлета. И Лестат, не вздумай разносить эту грязь повсюду и идти с такими ногами в комнату тетушки Куин. Ты специально выискиваешь местечко погрязнее, когда высовываешься наружу? Ты хуже Квинна. Сейчас же снимай ботинки, и Аллен почистит их снова. Он принесет их тебе. Четыре часа, а призрак Патси не пришел! А полчаса назад у меня был сон о том, что Патси на небесах.

— Eh bien, Madame[12], - откликнулся я, оставаясь в носках. Ботинки я аккуратно поставил рядышком перед дверью спальни.

— Никогда моим ботинкам не уделялось столько нежного внимания. Знаешь, это похоже на то, чтобы и вправду где-то жить.

— Да, в самом деле, — крикнула она через плечо. — Видел бы ты эту девчонку, всю в розовой ковбойской коже, напевающую Славу в вышних Богу!

Я застыл. Ты видела это!

Я вошел в спальню, хорошенько закрыл дверь, осмотрел приготовленную постель, нырнул в нее и закрылся с головой одеялом. Все, хватит. Хватит. Спрятать голову под подушкой, да, Забвение, пожалуйста, приди ко мне!