– Да вокруг вас мужчины должны табунами ходить, – возразил Дэн.

– Подъезжайте в пять, вволю пороетесь. – Она подмигнула ему и скрылась в доме.

* * *

Кинс и Трейси стояли рядом с фургоном криминалистов на подъездной дорожке у дома Джеймса Томи. Солнечный свет тек сквозь кривые ветви могучего дуба, отбрасывая на дорожку яркие пятна.

– Таггарт прошел детектор лжи, – сказал Кинс. – Все чисто, нигде ни намека на вранье.

– Так я и знала. Таггарт проходит, Бэнкстон заваливает. Все в этом деле шиворот-навыворот. Что ты с ним сделал?

– В тюрьму отправил. Поговорил с ребятами из отдела наркотиков. Вызнал у них имя возможного контакта в Беллтауне, того, у кого он брал мет. Они пообещали пощекотать ему за нас пятки. Но я велел им придержать коней. По-моему, не врет. У того типа в Беллтауне большие связи. Если бы Таггарт хотел нам соврать, то вряд ли бы сдал именно его. – Кинс обернулся. – А тут у вас что?

– Веревку пока не нашли.

Образцы ДНК уже лежали в криминалистической лаборатории штата Вашингтон. Пока Трейси обсуждала с Мелтоном свои предчувствия, от Серабоне пришла эсэмэска с сообщением: на обыск дома Томи дан зеленый свет. С офисом вышла заминка.

– Пошли посмотрим, что они там нарыли, – сказала Кроссуайт, кивая головой на фургон.

* * *

Дэн вернулся к дому-развалине в Эверетте сразу после пяти, но на его стук в дверь никто не ответил. Он приложил ухо к свежеошкуренной двери и прислушался: внутри было тихо. Неужели Алита его подставила? Он уже спустился с крыльца и пошел по гравийной дорожке прочь от дома, когда она сама вышла из-за угла.

– То-то мне показалось, что тут кто-то ходит. Я там, во дворе, чистила валики от краски.

От нее пахло растворителем.

– Я уж подумал, может, вы забыли о нашей договоренности, – сказал Дэн.

– Не дразните пожилых дам, Дэн. У них еще есть порох в пороховницах.

– Мне ехать за вами?

– Здесь недалеко, – сказала она. – Я поеду в вашей машине, если не откажетесь подбросить меня сюда, когда закончим.

– С удовольствием. А заодно угощу вас ужином за то, что потратил ваше время.

Алита улыбнулась.

– Предупреждаю вас, Дэн. Будете продолжать в том же духе, я вас заарканю.

Склад и впрямь оказался рядом. Попетляв в проходах, они с Алитой подошли к двери в секцию размером с одноместный гараж. Она закрывалась на рулонную металлическую дверь с навесным замком, который крепил ее к глазку в полу. Женщина сняла замок и подняла жалюзи.

– Та-да! – сказала она.

Дэн моргнул. Она ничуть не преувеличила, назвав себя скопидомкой. Коробки занимали все пространство от цементного пола до металлического потолка и, казалось, от входа до задней стены. На выполнение стоявшей перед ним задачи могли уйти не одни сутки.

– Они у вас организованы по годам и компаниям или нет? – спросил Дэн.

– А что, это мысль, – отозвалась она.

– Что ж, – сказал Дэн, засучивая рукава. – Похоже, есть только один способ это выяснить.

Алита выудила откуда-то из-за стопки коробок лестницу-стремянку.

– Полезайте наверх и спускайте мне оттуда коробки одну за другой. Я быстрее вас разберусь, что у меня где, а заодно, может быть, и выброшу кое-что.

Дэн взобрался на лестницу. Алита крякнула, когда он спустил ей первую коробку.

– Уверены, что не хотите поменяться местами? – спросил Дэн.

Она улыбнулась, не отрывая глаз от его зада.

– Ага, и упустить такой чудный вид?

Ни мотков веревки, ни бутылочек с рогипнолом в доме Томи не нашли, и Трейси сомневалась, что они окажутся в его офисе. Когда они с Кинсом вернулись в комнату Ковбоя, она дала Рою Мэйуэзеру задание проверить календарь Томи, обращая особое внимание на даты совершения четырех убийств.

– Мы получили копии табельных карт Бэнкстона из «Хоум Депо», – сказал Мэйуэзер. – Во всех четырех случаях он работал в дневную смену.

Дверь распахнулась, в комнату вошел Вик, а за ним Дел.

– Здорово, Воробей, я слышал, мелкая вонючка Таггарт прошел-таки полиграф.

– Правильно слышал, – сказал Кинс.

– В старые добрые времена мы бы кулаками выбили из него всю правду и сэкономили стране расходы.

– Это когда такое было, век назад, что ли? – спросил Рой Мэйуэзер.

– Не-е, – отвечал Дел. – Это пока департамент юстиции не устроил нам проверку.

Все засмеялись.

– По телику новости начинаются, – сказал Мэйуэзер. – И наш любимый репортер тут как тут. Может, еще про какое убийство нам расскажет; похоже, она знает об этом деле больше нас.

На этот раз Ванпельт была не у мотеля или бара. Она сидела за столом, в студии, что было необычно само по себе.

– Сегодня расследование убийств так называемого Ковбоя приняло новый, неожиданный поворот, – сказал ведущий и передал слово Ванпельт.

– Совершенно верно. Полиция так и не поймала так называемого Ковбоя, – начала та. – Однако команде восьмого канала стало известно, что опергруппа, занимающаяся его делом, нащупала возможную связь между четырьмя его жертвами и убийством, которое произошло девять лет тому назад.

Трейси похолодела.

Ванпельт продолжала:

– Обвиняемый во всех смертных грехах шеф полиции Сэнди Кларидж провел сегодня днем пресс-конференцию, в ходе которой проинформировал журналистов о деятельности опергруппы, а я задала ему вопрос об этом старом деле.

Пошел видеосюжет: Кларидж читал заявление, которое Трейси собственноручно написала для Беннета, потом поднял голову от бумаги и заявил:

– Все мужчины и женщины, входящие в опергруппу, посвящают расследованию сто процентов своего времени, и так будет продолжаться до тех пор, пока убийца не будет схвачен и приведен к суду.

Ванпельт, сидевшая в первом ряду, встала.

– Шеф Кларидж, а для чего опергруппа занимается убийством, которое произошло в Северном Сиэтле десять лет тому назад?

Кларидж застыл. Перевел взгляд на Беннета, но тот выглядел не менее озадаченным, чем он.

– О чем это она? – не понял Вик.

– Новая сенсация от Ванпельт, – бросил Кинс.

Трейси затошнило.

– Насколько я понимаю, опергруппа предпринимает новое расследование убийства Бет Стинсон, – сказала Ванпельт, – и они уже допрашивали единственную свидетельницу по ее делу. Это так?

Щеки Клариджа залились багровым румянцем.

– У меня нет комментариев касательно подробностей работы опергруппы, – сказал он.