Кларидж снял очки и ущипнул себя за переносицу.

– Детектив Роу? – Кинс поднял глаза от пятнышка на столе, которое он несколько последних минут обрисовывал пальцем. – Вы знали что-нибудь об этом расследовании?

Кинс покачал головой и едва слышно ответил:

– Нет.

– Вы свободны. Продолжайте работу в опергруппе.

Кинс отодвинул стул, но встал не сразу, как будто хотел еще что-то сказать. Наконец он поднялся, повернулся к Трейси спиной и вышел из комнаты.

– Детектив Кроссуайт, – сказал Кларидж, – я оказывал вам поддержку, поскольку считал и продолжаю считать, что женщины должны работать в полиции, причем на всех уровнях, а также потому, что вы, невзирая на ваш пол, отличный детектив. Однако ваши действия не только навлекли критику на ваше отделение, но и вынудили меня пересмотреть мой личный подход к вашим целям и способностям. Открыть адвокату доступ к полицейским документам – это поступок, не отвечающий званию офицера полиции, и я не могу закрыть на него глаза. Я попрошу УПО провести глубокое и полное расследование вашей деятельности, в котором вы примете самое активное участие. Я ясно выражаюсь?

– Да.

– До тех пор, пока они не соберут все необходимые материалы и не вынесут по ним решение, вы переводитесь на чисто административную работу в вашем отделении. – Он повернулся к Ноласко: – Капитан Ноласко, расследование убийств Ковбоя переходит под ваш личный контроль, докладывать по нему будете непосредственно мне.

– Да, сэр, – сказал Ноласко.

Кларидж оттолкнул свой стул от стола и встал. То же сделали остальные. Только Трейси осталась сидеть.

* * *

На задворках седьмого этажа, там, где работают администраторы, Кроссуайт нашла пустую коробку и принесла в свой отдел. Кинс сидел за столом, спиной к ней. Он не повернулся к ней, когда она вошла, а продолжал щелкать клавишами, и она принялась освобождать ящики своего стола.

– Ты выставила меня идиотом, – сказал Воробей наконец. – Знай я, в чем дело, мог бы тебя поддержать.

– Вот именно этого я и не хотела. Знай ты, в чем дело, собирал бы сейчас вещи вместе со мной.

– Полная честность, – сказал он. Она услышала, как скрипнуло кресло, положила степлер и повернулась. Он смотрел на нее.

– Я знала, что если Ноласко пронюхает, то этим все кончится.

– Мы же напарники, – сказал он, подходя к ней.

– И у тебя жена и трое детей. Кто будет их кормить? Ты ничего не знал, и хорошо – никто не может обвинить тебя сейчас в том, что ты знал и не доложил начальству.

Кинс, сунув руки в карманы брюк, смотрел в пол. Трейси хорошо его знала и понимала: сейчас он переваривает полученную информацию. Наконец он поднял глаза.

– Что было после того, как я ушел?

– Меня отстранили от расследования. Главный теперь Ноласко. И, по-моему, он именно этого и хотел.

Кинс подавил саркастический смешок.

– Представить не могу, зачем ему это. Мы и теперь так же далеки от поимки этого парня, как в первый день. Это дело для тех, кто хочет запороть себе на нем карьеру. – Он скользнул глазами по верхушкам перегородок и шепотом спросил: – А что там с делом Бет Стинсон? Ты думаешь, Ноласко и Хетти прятали концы, или как?

– Нет, ничего настолько серьезного. – Трейси тоже понизила голос. – Для Хетти это вообще было последнее дело перед пенсией. Зачем ему было вкладываться в работу, когда он одной ногой уже стоял на пороге? Послужной список у них с Ноласко был лучше некуда. Свидетельница говорит, они показали ей фото Герхардта до того, как вызвали ее в участок для опознания.

– Ничего необычного.

– Это был не монтаж, Кинс. Она ясно сказала, что ей показали только одно фото, хотя в деле их фигурирует четыре.

– Может, она ошиблась. Времени прошло много, мелкие детали могут и забыться.

– Ноласко и Хетти не поговорили больше ни с одним свидетелем по этому делу. Иначе бы они знали, что Бет Стинсон вечерами танцевала в местном клубе и водила домой мужчин. Лучшая подруга Стинсон сказала Дэну, что говорила с ней по телефону как раз в день убийства, просила ее, чтобы та была осторожна. А Бет сказала ей, что пусть-де не волнуется из-за того мужика, которого она приведет домой сегодня вечером, он, мол, нормальный парень, и они обе его знают.

– Так что не зря, наверное, Ноласко паникует, – сказал Кинс. – Похоже, что тогда они упустили нужного парня. Как далеко ты продвинулась с анализом ДНК?

– Серабоне был у судьи, тот подписал ордер. Я завезла материалы Майку сегодня утром и попросила его поторопиться с анализом. Он, может, и не подтвердит невиновность Герхардта, зато может дать нам – тебе – нового подозреваемого или подтвердить виновность одного из тех, которые уже есть.

– Ты ведь не собираешься бросать это дело на полдороге, правда?

– А что еще они могут мне сделать, Кинс?

– Уволить.

– Возможно, так и будет.

Кинс стиснул зубы.

– Где документы по делу Стинсон?

– Ноласко никогда тебе их не покажет. Я сейчас их упакую и верну.

Кинс обдумывал услышанное, сложив губы трубочкой.

– Будешь держать меня в курсе?

– Конечно, буду.

– Ладно. И смотри, больше не высовывайся.

– Ноласко я не боюсь.

– Я не об этом. Помни, что пока ты пытаешься узнать, кто этот тип, он уже знает про тебя саму.

Трейси шагнула из лифта в охраняемый гараж и пошла к своему грузовику, чтобы положить в него коробку с вещами. Потом она собиралась подняться в Комнату Ковбоя, поговорить со всеми, кто там есть. Она задолжала им объяснение. Да и сам бетонный бункер, хотя поначалу казался жутковатым не только Вику, со временем стал почти родным. А это значит, что они с Кинсом правильно подобрали команду, включив в нее преданных своему делу людей, способных пожертвовать своими интересами ради поимки опасного преступника. Ей будет их не хватать. Ей будет не хватать процесса работы. И, конечно, особенно ей будет не хватать азарта погони.

Гул машин на шоссе И-5 сразу за стеной гаража почти перекрывало воркование голубей, которые устроились на бетонных перекрытиях у нее над головой, от тусклых потолочных ламп все вокруг казалось оранжевым. Уже подходя к грузовику, Трейси почувствовала, что она в помещении не одна. Сразу включился инстинкт самосохранения, от которого волосы у нее на затылке как будто встали дыбом, а по спине ледяным ручейком бежали мурашки, пока она открывала дверцу грузовика и ставила коробку на сиденье за местом водителя.

Шаги за спиной.

Она выхватила «глок», резко развернулась и, не глядя, вскинула ствол, так что он уперся дулом прямо в центр мишени.