Сэйтан понаблюдал немного за тем, как Дужэй двигается в центре круга, указывая, показывая, объясняя и поощряя. Он, нахмурившись, посмотрел на рисунок Карлы, а затем сказал что-то, заставившее девушку заливисто рассмеяться. Теперь в глазах художника не было отчаяния, ни намека на боль, заставившую его искать Повелителя.

– Мы же не хозяева марионеток, ведьмочка, – пробормотал Сэйтан. – Мы наделены большой силой, однако должны быть очень, очень осторожны, дергая за ниточки и заставляя людей танцевать.

– Зависит от того, почему за эти ниточки дергают, тебе так не кажется? – Джанелль посмотрела на отца своими древними сапфировыми глазами и улыбнулась. – Кроме того, мы всего лишь убрали ненужное препятствие, отмели дурацкий предлог. Если бы его время действительно пришло, он ушел бы сам.

С этими словами Джанелль вернулась на свое место в кругу девушек – Карла сидела по правую руку от нее, Габриэль – по левую.

Сэйтан же вернулся в свой кабинет и плеснул в бокал ярбараха.

Манипуляторы. Хозяева марионеток. Геката и ее далеко идущие планы… Джанелль и ее чувствительность, забота о том, что наполняет сердца других. Какая хрупкая, едва заметная грань. Единственное различие между ними – намерение.

Он взял последнее письмо Темного Совета. Под отрывистыми, резкими фразами скрывался какой-то подтекст, изрядно встревоживший Повелителя, однако при этом слишком смутный, чтобы уловить его суть. Нельзя и дальше держать их в стороне. У него осталось не больше месяца. А что потом?

Какая хрупкая, едва заметная грань…

И что потом?

Джанелль подобрала маленький флакон и осторожно добавила из него три кристаллика насыщенного цвета аметиста в большую стеклянную миску, стоявшую на рабочем столе.

– Зачем членам Темного Совета приезжать сюда? – Сэйтан с опаской наблюдал за густой, пузырящейся жидкостью, на треть заполнившей посудину, и искренне надеялся, что это не очередной чудодейственный тоник. – Поскольку законные права опекуна были дарованы мне Советом, они, разумеется, хотят посмотреть, как мы живем.

– Если они члены Темного Совета, значит, тоже принадлежат к Крови и носят Камни. Они и так должны знать, как мы живем. – Джанелль подняла флакон с красным порошком и поднесла его к свету.

Сэйтан скрестил руки и прислонился к стене. Он не стал – и не мог – говорить ей о последней «просьбе» Совета. Резкий тон послания расставил все точки над «i» – теперь читать между строк было гораздо проще. Они прибудут сюда не только для того, чтобы взглянуть на опекуна и его воспитанницу. Они будут оценивать его самого.

– Но мне же не придется надевать платье, верно? – прорычала Джанелль, окунув мизинчик в открытый флакон. Отмерив небольшое количество неизвестного Сэйтану вещества на ноготке, она стряхнула порошок в миску.

Сэйтан прикусил язык, прежде чем с него сорвалась очередная ложь.

– Нет. Они сказали, что хотят посмотреть, как проходит наш обычный день.

Джанелль взглянула на него через плечо:

– А у нас разве бывают обычные дни?

– Нет, – с сожалением отозвался Сэйтан. – У нас есть определенные занятия, разумеется, однако не думаю, что кто-то может счесть нашу жизнь «обычной».

Ее бархатный, серебристый смех наполнил комнату звоном колокольчика.

– Бедный папа… Что ж, раз мне не придется наряжаться и изображать вечно хнычущую светскую даму, постараюсь не оскорбить их утонченных чувств. – С этими словами девушка вручила Сэйтану флакон с черным порошком и велела: – Брось щепотку в миску и встань подальше.

Повелитель почувствовал себя весьма и весьма не комфортно. От нехорошего предчувствия свело мышцы живота.

– И что тогда произойдет?

Джанелль нервным жестом переплела пальцы.

– Ну, если я смешала порошки в правильной пропорции и в соответствии с требованиями заклинания, то перед нами предстанет весьма впечатляющая иллюзия.

Сэйтан перевел взгляд с нервно улыбающейся дочери на миску, угрожающе стоявшую на столе, а затем посмотрел на флакон, который сжимали его подрагивающие пальцы.

– А если ты в чем-то ошиблась или пропорции не совпадают?

– Тогда взорвется стол.

Через час, лежа в глубокой ванне, наполненной горячей водой, чувствуя, как постепенно расслабляются до боли натруженные мышцы, Сэйтан был вынужден признать, что скорость реакции Джанелль заслуживает высшего балла, как и ее защитные щиты. Если не считать того, что они оба оказались на полу, взрыв никак не сказался на комнате – пострадали только миска, разлетевшаяся на части, и стол. И ему пришлось признать, что силуэт, начавший подниматься из смеси, был и впрямь весьма впечатляющим.

Через два дня в Зал прибудут члены Темного Совета. Придется проявлять небывалую любезность и стойко выносить их присутствие, потому что, в конце концов, для него не имело особого значения, что они подумают. Никто не сможет отобрать у него Джанелль. Если Совету необходимо вторично преподать урок, так и будет.

Сэйтан, правда, сомневался, что до этого дойдет. Припомнив тот поразительный миг, когда из миски начала подниматься впечатляющая фигура, после чего стол взорвался, Повелитель тихо застонал, но этот звук быстро перешел в смех. Темный Совет желает провести обычный день с Джанелль?

Их остается только пожалеть. Бедным дуракам не суждено пережить его.

Все пошло не так с того мгновения, как два члена Темного Совета вошли через парадные двери, огляделись и нервно вздрогнули.

Зал Са-Дьябло представлял собой строение из темно-серого камня, возвышающееся над землей и отбрасывавшее длинную тень. Сэйтан возводил его, надеясь, что его жилище будет производить соответствующее впечатление, однако при этом не планировал, что появится бесстрастный дворецкий, носящий Красный Камень, который будет с порога запугивать гостей, и без того подавленных открывшимся перед ними зрелищем. Что же до прохлады, разлившейся в воздухе… Хелена, со свойственной ей чопорной вежливостью, поставила Повелителя в известность относительно того, что она сама думает о членах Совета, решивших заявиться в ее владения и сунуть нос в чужие дела. Все слуги, похоже, разделяли ее чувства, поэтому провели целый день, старательно держась подальше от кухни и миссис Беале.

В особняках, где жили аристократы, носившие темные Камни, слуги традиционно тоже принадлежали к Крови. Однако, когда все ведьмы в доме одновременно решают выразить свое недовольство, словосочетание «холодный прием» неожиданно обретает новый смысл.

– Добрый день, – вежливо произнес Сэйтан, поднимаясь и направляясь навстречу гостям.

Старший из них почтительно поклонился:

– Мы весьма признательны за то, что вы нашли время встретиться с нами, Повелитель. Позвольте представиться – лорд Мегстром. Это лорд Фриант.