В течение всего монолога, каждое слово которого попадало в цель и бальзамом капало на ее уязвленное самолюбие, Вика видела, что крылья за ее спиной расправились и готовы к полету. Такой лестный отзыв! И от кого! Взгляд сам собой остановился на Строгой.

Та сразу же заметила, что молодежь сейчас не та, что раньше и плавно перевела разговор на другую тему. Нет ли возможности консультироваться у инспекторов по спорным вопросам, раз сложились такие дружеские отношения? Те согласились. Обмен любезностями и налоговики засобирались домой. Вика попрощалась не без грусти, уже жалея, что привычные баталии, игры разума с достойным противником закончились. Спустилась по ступенькам, села на свой стул. Грусть сменилась упоением от успеха. Она была победительницей! Не выдержав, повернулась к Светлане Викторовне и на ухо зашептала:

– Представляете, что сейчас было? Инспектор меня похвалила! Сказала, что я все сделала в лучшем виде. Нина Константиновна сначала ругала, мол, простите молодую за ошибки, а те наоборот, защищать стали. Вот чудеса-то!

Казалось, женщина немало удивилась радости молодой начальницы. Оторопела. Раздраженно выпалила:

– Еще бы не чудеса! Если бы не ты, фирма кучу денег бы заплатила. Это ты – чудо для них! Кто бы стал за просто так чужую кучу дерьма разгребать? Свой налоговый период – да, за него ты отвечаешь. Но не за чужой. Никогда такого не было и Нина Константиновна об этом прекрасно знает. Тут надо было учет сразу за три года восстанавливать. Это тяжелый труд и денег немалых стоит. Тебе их заплатили? Ты одна все сидела переделывала. Весь трехгодичный учет за месяц перелопатила. Одна. При этом сколько сэкономила им? А твоя начальница где была? Даже заглядывать в старые документы не захотела – на тебя все сразу спихнула. Чем, спрашивается, она помогла? Чем? Это она должна была тут суетиться и уговаривать тебя помочь. За деньги. Я, честно говоря, возмущена ее поведением. Гляди-ка, какая Дама! А она тут для чего? И тебя еще ругает! Постыдилась бы! Свинья она!

– Вы-то чего завелись? Обидно, конечно, похвалу не от своих слышать, но от таких чужих очень лестно!

– Потому, что все с ног на голову. Я то уж не молоденькая девчонка. Прошлый раз и при инспекторах сказала. Они меня спрашивали про тебя, про нее. Вроде, кто тут главный. Удивились, что Строгая участие в проверке не принимает, только обедать вместе ходит. Я ничего говорить не стала, только пробурчала, что она у нас Дама! Люди не глупые, думаю и так все поняли. Эти-то по порядочней будут – встали на твою защиту. Я бы тоже встала.

Светлана Викторовна наклонилась еще ближе к Вике:

– Честно говоря, вообще не понимаю, чего она делает. – Она пальцем поправила очки на носу, и повторила. – Чего она делает? В начале была о ней очень высокого мнения. Думала, ну вот, наконец-то, пришел опытный человек, сейчас все наладит. И чего? Что не спросишь – ничего не знает. Ерунду какую-то буровит. Даже смешно. Сама ничего не предлагает. Всех выслушает и сразу – это надо решить с Вадимом Сергеевичем. Сидит до ночи, что-то печатает. Все уже готовое берет-то! Хоть бы платежи сама распределяла, нас не дергала! Нет. Платежи все мы ей делаем, только согласовывает. Не понимаю. Заказала по арендаторам дорогущую аудиторскую проверку. Носом потыкала главного бухгалтера по аудиторскому заключению за ошибки. Это ее работа? Сидит только наблюдает, кто во сколько пришел, во сколько ушел, да кто с кем встречается. Что нас контролировать? Мы что, дети? А наша проверка? Уму непостижимо! Даже не попробовала разобраться. А она как-никак твоя начальница! Правильно, тут столько всего наворотили – проще на девчонку все свалить! Сама попробовала – плюнула, потому, что это просто нереально. А я главный бухгалтер со стажем! А девчонка все разгребла! Она тебе, как минимум, должна быть благодарна.

Искреннее изумление все отчетливее отражалось на кукольном лице. Ей, что и говорить, приятна неожиданная поддержка главного бухгалтера, почти так же, как поддержка инспекторов. Вика уважает возраст и опыт, интеллигентность Светланы Викторовны, но подобное негативное мнение о начальнице сочла сильно преувеличенным. Она, как никак, финансовый директор и должна отвечать. Колесникова шмыгнула курносым носом.

– Почему ничего не делает? Ей Вадим работу дает, договора проверяет. За наличкой следит.

– Я не знаю, может и дает. А договора для чего проверяет? В части расчетов – да, а в остальном зачем? Она не юрист. Что касается налички – вообще отдельная песня. Дозванивается полдня до Ворона только для того, чтобы узнать, выдать слесарю три тысячи на ремонт или нет. Она сама вообще ничего не решает? Первый раз такое вижу! Что, нельзя утвердить с тем же Вадимом Сергеевичем ежемесячную сумму расходов по каждой фирме и раз в месяц отчитываться? Я понимаю, был бы какой– то незапланированный или важный вопрос. Вечерами бы тут не сидела. И его бы по всякой ерунде не дергала. И все так торжественно, по стойке «смирно». Как с Путиным, прям, разговаривает! «Вадим Сергеевич! Можно я выдам слесарю три тысячи?»

– Мне кажется, ему это очень нравится, – заметила Вика. Она немного запьянела и решила пооткровенничать. – Все к нему идут, чего-то просят, заискивающе улыбаются. Вадим Сергеевич то, Вадим Сергеевич се, каждый рубль согласовывают. Чем больше холдинг, тем больше просителей. Растет в собственных глазах!

– Очень интересный мужчина, кстати. Будь я помоложе, я бы попкой перед ним покрутила.

– А у Вас были любовники? – с интересом спросила Вика эту маленькую и хрупкую женщину. Та не без юмора поделилась:

– О-ох, конечно были! Мой дурачок ничего не замечал. Один любовник – врач был в больнице. Я там тоже главным бухгалтером работала. Трусики мне дарил. Хороший любовник был. А мой муж пил только, да дурил. Работать не хотел. Бил меня иногда. Никак уйти от него не могла. Все жалела. Девчонки просили – мам, разведись да разведись. Не хотели жить с ним. Раньше как ведь женились; возраст пришел – пора замуж. Не смотрели, кто, чего, «стерпится – слюбится». Вся жизнь так и прошла. Жалею, что для себя мало пожила, сейчас бы многое по-другому бы сделала, и развелась бы раньше и любовников было бы больше. Сейчас живу одна, уж не нужен никто. Ни с чьими причудами мириться не хочу. Девчонки взрослые. Жизнь быстро проходит. Пролетит – не заметишь.

– А Вы думаете, у Нины Константиновны тоже любовники были?

Обе посмотрели туда, где сидела их начальница.

– Думаю, да. Уверена. На мужчин засматривается, кокетничает, глазками вон как стреляет, даже в сторону того же Ворона. Только возраст уж не тот. Пенсия она и в Африке пенсия. Тебе, кстати, про него никакие песни не пела? Злится, небось. Нехорошая она женщина. Одна видимость. Такие ушлые, как правило, из деревни бывают. Ради выгоды, где надо прогнутся, где-то свинью подложат. Все под Богом ходим. И за все отвечать будем. Только дурак ничего не боится.

Вика во все глаза смотрела на Светлану Викторовну. Она проработала уже с этим человеком не один месяц, не подозревая подобных мыслей у той в голове! Особенно по поводу «покрутить попкой»! «Ты вообще ничего не подозреваешь, – с укоризной пропел внутренний голос, – вечно вся в работе, а люди другим живут и все видят, как есть, а чего нет – додумают». Колесникова поняла, что сидеть не в силах. Покрутилась на стуле. Ее переполняло торжество. Прям дух захватывает. «Ощущения не хуже, чем в постели!». Тут же в голову пришла мысль о Вороне. Напрочь забыла, когда последний раз были вместе. Три месяца назад? Четыре? Но собой довольна! И Вадим может ей гордиться! Никто теперь не сможет сказать, что ее держат за красивые глаза. «Может, и премию даст, – девушка мечтательно подняла глаза в потолок. – Почему бы нет? Я действительно ее заслужила.»