Может, размышляла она, закрывая глаза и засыпая, пора признать, что если бы так было суждено, если бы Дули действительно любил ее, то ни Идэйна, ни какая другая женщина не смогла бы его отнять.

И какое это вообще сейчас имеет значение, горько спрашивала она себя. Джордан одержим желанием отослать ее куда-нибудь, и, чтобы противостоять этому, ей понадобятся все силы, которые у нее остались.

И потом, Дэнси не так уж плоха. Негодница, конечно, но в душе Эдди восхищалась ее мужеством и волей: Дэнси во многом напоминала ее саму.

Клинту было чертовски неуютно. Он не отважился лечь из боязни уснуть и просидел, прислонившись к дереву, почти всю ночь. Единственные звуки, которые он слышал, – крики сов, козодоев, да рысь хрипло кричала где-то вверху на скале. Но не было даже намека на свист.

Значит, ку-клукс-клан в эту ночь не собирался, решил он, зевая и потягиваясь.

Он поднялся; тело занемело, ноги сводило судорогой.

Отряхнув брюки, он направился к месту, где привязал лошадь. Именно в этот момент он увидел Бака Суини. Тот ехал по дороге к своему заведению, все еще шумному и ярко освещенному. Маленький негритенок выбежал и взял поводья. Бак скрылся внутри дома.

Должно быть, он улизнул раньше, решил Клинт, потому что он точно не видел, чтобы тот уезжал.

С проклятием Клинт вскочил на лошадь и направился в город. Чем бы ни занимался ку-клукс-клан в эту ночь, Клинт понял, что все упустил.

Габриель был потрясен, когда открыл дверь и увидел Слейда. Как управляющий, тот лучше, чем кто-либо, знал, что нужно входить с черного хода. Но, увидев сумасшедшее, взбешенное выражение его лица, не осмелился ничего сказать.

– Мне нужно увидеть мистера Мак-Кейба. Немедленно.

– Мастер Джордан сейчас завтракает, но, если вы подождете, я скажу ему, что вы здесь, – объяснил Габриель значительно.

– Черт, я сам ему скажу, – Слейд оттолкнул старика, пересек прихожую и побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Габриель проводил его взглядом, затем скрылся в задней комнате. Он решил оставаться там до тех пор, пока не уйдет мастер Слейд. Что-то наверняка назревало, и он хотел остаться в стороне.

Джордан собирался отхлебнуть кофе, но его рука застыла на полдороге, когда Слейд без стука влетел в комнату.

– Что это значит?

Слейд быстро закрыл за собой дверь.

– У нас серьезные неприятности.

Джордан смотрел на него поверх чашки.

– Это, должно быть, действительно очень серьезно, Слейд. Мне не нравится, что ты так бесцеремонно сюда врываешься.

– А мне не нравится, что с нами ездят шпионы.

Джордан со стуком опустил чашку.

– Что ты сказал?

– Прошлой ночью с нами был шпион.

Он рассказал, как заметил странное поведение одного из всадников и решил поехать следом и узнать, кто это был.

– Ну и? – Джордан широко открыл глаза в ожидании. – Продолжай. Кто он?

– Она, – медленно произнес Слейд, – шпионом была женщина.

Джордан расслабился и засмеялся:

– Ну, мы должны были предвидеть, что рано или поздно моя мать попытается выяснить, кто еще отдает приказы твоим ребятам. Но это не имеет значения. Я помещу ее в санаторий и позабочусь о том, чтобы все считали ее сумасшедшей и не верили ни одному ее слову. Однако, должен сказать, я поражен, – добавил он. – Никогда бы не подумал, что у нее хватит силы скакать на лошади с ее-то болезнью. Правда, она всегда была мужественной…

Он внезапно замолчал, заметив странно самодовольное выражение лица Хокинса, и требовательно спросил:

– Что тебя забавляет? У меня нет времени на шутки.

– Дэнси О'Нил – не шутка, Джордан.

– Ты хочешь сказать…

– Хочу. Я видел это своими собственными глазами.

Джордан побелел от ярости, окутавшей его жарким, душным коконом. Он задыхался от гнева, с трудом выдавливая из себя слова.

– Черт побери, Слейд. Не дай тебе Бог ошибиться.

– Да, это точно она. И еще кое-что. Очень подозрительно, что тех негров не оказалось на месте. Как будто их кто-то предупредил. У меня такое чувство, что этот кто-то – Дэнси. Но вот чего я действительно не могу понять, – добавил он с нажимом, – это почему она действует одна, без Клинта. Я слышал, между ними что-то есть.

У Джордана все внутри перевернулось, стало горько во рту. Он бы не хотел, чтобы такие сплетни ходили о женщине, на которой он намерен жениться.

– Я этому не верю. И потом, даже если это так, теперь она знает, что он негодяй и бабник. Я случайно наблюдал, как она увидела Лайлу Коули, выходившую из его участка. От ярости она готова была землю рыть.

– Это еще не значит, что она не побежит к нему с тем, что узнала.

– В конце концов, может, и побежит, но Дэнси умна и к тому же упряма. Без сомнения, она захочет выяснить все имена прежде, чем пойдет к нему, – Джордан еще больше нахмурился. – Могла ли она услышать вчера какие-нибудь имена? А лица? Могла она видеть чьи-либо лица, когда твои люди снимали или надевали капюшоны.

– Нет, ее не было, когда мы переодевались. Я уверен. Я всех видел, посторонних не было. Я уже говорил, что проследил за ней до самого дома. Она не поехала с остальными прятать костюмы на место. Никто ничего не говорил, когда мы собрались, так что она ничего не слышала. И вообще, если даже она пряталась в кустах, когда мы прошлой ночью планировали нашу поездку, жизнью клянусь, она не слышала ничего, что могло бы подсказать ей, кто есть кто. Вы же знаете, мы не называем имен.

– Иногда все же называете, – заметил Джордан презрительно, – мы не можем быть уверены. Я бы хотел сначала выяснить, как она вообще узнала о месте сбора.

– Я бы тоже хотел. Но сейчас мне нужно знать, что вы с ней собираетесь сделать.

Джордан взялся за колеса и покатил свою коляску к окну.

– Помолчи минуту, – раздраженно бросил он через плечо. – Дай подумать.

Слейд решил, что может позволить себе сесть. А поскольку глупо было пропадать такой хорошей еде, он с аппетитом доел завтрак Джордана.

Пусть себе размышляет – подумал Слейд за едой. Что касается его самого, он был твердо убежден: единственное, что нужно сделать, чтобы их не выдали, – убрать Дэнси. Дэнси должна умереть.

В противоположном конце коридора Эдди проснулась в своей комнате, измученная и опустошенная. Во сне ее мучили кошмары. Снилось, что она где-то в санатории, в окружении сумасшедших, живет в мерзости и унижении. Будто бы она пытается покончить с собой, спасаясь от ужаса и безысходности, но в последний момент ее вдруг спасает не кто иной, как Дэнси.