– Возмездие, – негромко пробормотал Торассон.

На протяжении всей эвакуации Кей Ти была так занята, что совсем не следила за временем. Порой рассеянно отмечала, что вокруг темно, порой – что светло, но не более. К тому моменту, как ей выпала возможность передохнуть, прошло сорок пять долгих-долгих часов. Чем только ни занималась она в эти часы – и установлением очередности оказания помощи пострадавшим, и эвакуацией самых «тяжелых», которые не могли ждать, пока «Си Дрэгоны» с «Си Найтами» загрузятся под завязку. Повидала и пену изо ртов, и слезы из обожженных глаз, и немало умерших на борту быстрого «Рескью Хока», не дотянувших до лагеря беженцев. Вступая в реакцию с влагой слизистой оболочки дыхательных путей, хлор превращал ее в соляную кислоту, буквально сжигавшую респираторный тракт. Пострадавшие на глазах давились, захлебывались окровавленными ошметками органов, самой природой предназначенных для дыхания.

На территории Ливана, в лагере беженцев, дела обстояли немногим лучше. Ливанские врачи и персонал развернувших лагерь НПО при помощи медико-санитарной службы флота делали все, что могли, но ресурсы их были крайне ограничены, а перевозить граждан Сирии в превосходно оборудованные корабельные лазареты флотские медики не имели права ни при каких обстоятельствах.

В то время как морская пехота блокировала зоны эвакуации, Кей Ти с товарищами если не летали, то помогали поддерживать порядок. Во власти страха пострадавшие частенько вели себя не лучшим образом. При сортировке раненых не раз пришлось применять силу, давать укорот самым эгоистичным, многих – обезоруживать, помогать родителям в поисках потерявшихся детей… Новые задачи сыпались на их головы без всякого порядка, и каждая казалась сложнее предыдущей, и все их следовало выполнять, действуя по-военному – то есть, временами достаточно жестко, и все это – под несмолкающий плач, вопли, злобные крики, жалобный стон. По счастью, соленый морской бриз заметно смягчал, ослаблял запахи крови, страха, паров авиатоплива и содержимого наскоро вырытых выгребных ям.

Когда на горизонте заполыхало зарево, весь этот хаос чудом не перерос в панику. Чтобы отбить у сирийских вооруженных сил охоту входить в город, в ход была пущена авиация флота и штурмовики с баз, расположенных в Турции, но, несмотря на удары с воздуха, поток пострадавших не иссякал. В городе явно творилось что-то неладное: да, первоначальная «бочечная бомбардировка» поражала масштабностью, но газу давным-давно следовало рассеяться.

Память об этих часах могла показаться каким-то кошмарным видеомонтажом: перед глазами мелькали и исчезали один за другим то невыразимо жуткие, то бесконечно печальные кадры. Но вот, наконец, все было кончено. По крайней мере, для Кей Ти. По крайней мере, на время.

Берег был устлан сплошным ковром из упаковок от полевых рационов, окровавленных бинтов и прочими медицинскими отбросами. Будь Кей Ти не настолько усталой, полоса мусора, качавшегося в волнах прибоя, возмутила бы ее до глубины души. Сейчас сил ей хватало только на то, чтоб провожать бессмысленным взглядом «Си Найты», увозившие морских пехотинцев по кораблям. Взмывая в небо, огромные двухвинтовые машины поднимали в воздух вихри сырого песка пополам с мусором. Единственной внятной мыслью в голове Кей Ти было желание принять душ, после чего упасть и уснуть – желательно навсегда. Но, помня о жутких условиях лагеря беженцев, в глубине души она понимала, что перевезенным туда горожанам приходится куда хуже, и в который уж раз задавалась вопросом: отчего простых, мирных людей нельзя попросту оставить в покое?

– Петти-офицер, – едва ворочая языком, окликнул ее Торассон.

– Можешь звать меня Кей Ти, – сказала она, искренне изумившись тому, что мальчишка еще в силах краснеть.

Торассон молча кивнул в сторону моря.

Подняв взгляд, Кей Ти увидела быстро шагавшего к ним комендор-сержанта Харви «Харва» Флишмана, босса Торассона по линии морской пехоты. Приземистый, мощного телосложения, он показался девушке не на шутку разозленной бочкой из-под бензина, несущейся прямо на них. Должно быть, с недосыпу.

– Комендор, – приветствовала его Кей Ти, когда он подошел вплотную.

– Синьор-чиф здесь? – спросил Харв, имея в виду Родригеса.

– Пошел воды принести, – ответила девушка. – Скоро вернется.

– Может, я чем смогу помочь, комендор-сержант? – спросил из кабины Гуань. Дожидаясь Родригеса, они с Сэндмэном занялись штатной предполетной проверкой машины.

На лице комендора Харви отразилась внутренняя борьба: стоит ли говорить что-либо старшему офицеру?

– Ты не у меня в подчинении, комендор, так что все мы здесь – просто друзья, – мягко сказал Гуань.

Похоже, это помогло комендору Харви принять решение.

– Один клятый идиот из E-4 отправил часть моих ребят в город, на патрулирование, – сообщил он. – И они до сих пор не вернулись.

Тут Кей Ти сделалось ясно: в самом ближайшем будущем некоего капрала ждет солидная головомойка. Патрулирование города представляло собой те самые «поиски неприятностей», которых им было строго приказано не предпринимать.

– Хочешь, чтоб мы завернули за ними? – спросил Гуань. Чем больше он выбивался из сил, тем явственней прорезался бруклинский акцент в его голосе.

– Я был бы очень благодарен, сэр. Хотите, своих людей вам дам? – предложил Харв.

– У нас уже есть, – сказала Кей Ти. – Торассон за нами присмотрит.

Комендор Харви повернулся к молодому морпеху и смерил его взглядом.

– Да, Торассон – парень дельный, – наконец сказал он, по-видимому, удовлетворенный осмотром. Парнишка разом словно бы вырос на дюйм-другой. – Мне с вами пойти?

– Где от тебя будет больше толку, комендор? – спросил Гуань.

Харви без лишних разговоров кивнул, развернулся кругом и твердым шагом направился назад, к горстке морских пехотинцев, оставшихся на берегу. По пути он задержался, чтоб обменяться парой слов с подоспевшим Родригесом – очевидно, ввел в курс дела и его.

– Докладывать об этом будем, лейтенант? – поинтересовалась Кей Ти.

– О чем тут докладывать? – ответил Гуань. – Просто сделаем маленький крюк по пути домой, на «Твена».

– Лучше просить прощения, чем разрешения, – проворчал Сэндмэн с кресла второго пилота.

Строго говоря, все это шло вразрез с полученными приказами.

Родригес подошел к вертолету, и Гуань запустил двигатели. Винты закружились, набирая обороты, синьор-чиф забросил в кабину упаковку питьевой воды и поднялся на борт сам. Гуань просигналил взлет, и лопасти винтов, загребая воздух, понесли вертолет в небо, к прибрежному городку.

Набрав высоту, «Рескью Хок» неспешно пошел над восходящими к небу склонами долины. Внизу, на холме, теснилась непрочная, ненадежная с виду – того и гляди, соскользнет – россыпь домов. Меж домами вились узкие улочки, вниз по холму змеей ползла к морю пересеченная множеством мостов река.