Иво с сожалением допил коктейль, выглянул в окно и в паре метров от себя увидел вырывающийся из-под воды столб света.

– Источник! – заявил он и встал.

– Чувствую, но не вижу, тутти-ту, – пожаловался альв. – Атаниэль, стоп, бросайте якорь! Кстати, тутти-там, когда ты успел так нажраться?

– Я абсолютно трезв, – уверенно ответил Иво. Он чувствовал приятный душевный подъем. При этом язык не заплетался, ноги дер-жали нормально. – Там алкоголя-то почти нет!

– Следи за пальцем, – подойдя, элохим одной рукой взял Иво за плечо, второй провел перед глазами. – Ну, в мясо нажраться не успел, но клянусь Семью, успешно шел в этом направлении. Ты что, не понимаешь, что от тебя все зависит? Кроме тебя, никто не нырнет!

– Да там алкоголя-то почти нет, – повторил воспитанник слаш. – Я пил кое-чего, и спиртное всегда неприятное и резкое, а потом словно удар по голове, и все вокруг мутное.

Трое друзей внимательно смотрели на него. Наконец Атаниэль хмыкнул и заявил:

– Ладно, рискнем. Второй раз плыть сюда гораздо опаснее. Иво, ты просто никогда не пил хорошего алкоголя. Лучшие напитки употребляются за беседой и совершенно незаметно, хуже того – они вкусные. И пока не встанешь, ты ни в жизнь не догадаешься, что уже пьян.

Иво начал переодеваться в гидрокостюм. Через пару минут, едва не забыв настроить под себя маску и загубник, он был готов.

Элохим тщательно проверил все ремешки, несколько раз прошелся по сочленениям и открыл-закрыл карабины.

– Сколько раз ты должен дернуть за веревку, чтобы мы начали тебя тянуть? – спросил он.

Иво точно помнил – ничего подобного Атаниэль ему не говорил. Однако и Маж, и Вереск смотрели на него серьезно, а значит, это не было шуткой.

– Два? – неуверенно спросил Иво.

– Пусть будет два, – махнул рукой элохим. – Здесь всего несколько метров вниз, там на минуту работы и столько же вверх. Если что, откачаем.

От этих слов Иво почти протрезвел. Ему стало стыдно за то, что он, как бывалый алкоголик, успел накачаться за те несколько минут, что провел без компании друзей.

Дальнейшее он помнил смутно и кусками – вот он плывет вниз рядом с источником, подсвечивая путь фонарем. Вот отщелкивает замок шнура-артефакта. Вот следит за рыбкой, которая, совершенно его не боясь, словно застыла рядом с рассеивающимся лучом.

Вот сверху дергают дважды, и он, вспомнив наставления, отвечает тройным подергиванием.

А вот уже всплывает – и неясно, закрыл он замок или нет, а может, надо вернуться? И момент удивления, когда непонятно, куда он движется – вниз, чтобы проверить, замкнул ли он артефакт, или уже вверх?

И – рывком – смеющийся Атаниэль и сосредоточенно хлещущий его по щекам Маж. И Вереск, который почему-то решил, что с Иво срочно нужно снять гидрокостюм.

А следом – улыбающийся Стас в белом халате, режущий куклу на операционном столе…

В кофейне на Сенной площади сидели в основном пары – девушки с парнями, парни с парнями, девушки с девушками. Людей старше тридцати здесь было немного – сама культура такого времяпрепровождения пришла в Россию недавно. И тем большее недоумение вызывали у постоянных посетителей четверо мрачных мужчин, каждому из которых было под пятьдесят, что в гробовом молчании цедили кофе за столиком в углу.

У одного из мужчин пиликнул телефон. Мужчина слушал несколько секунд, затем встал и пошел к выходу. Остальные трое точно так же, не говоря ни слова, двинулись за ним.

Всполошившаяся официантка метнулась к столику и облегченно вздохнула – там лежало несколько купюр, явно покрывавших стоимость кофе. Охранник, стоявший в дверях, вряд ли смог бы что-то противопоставить этим мрачным мужикам, а недостачу повесили бы на якобы не уследившую девушку.

Выйдя из кофейни, мужчины направились по улице Ефимова в сторону Фонтанки. Находящаяся в самом сердце Петербурга эта улочка являла собой жалкое зрелище – разрисованная стена около строящегося торгового центра, обшарпанные дома, мусорные баки, ржавеющие автомобили, запаркованные когда-то давно и забытые владельцами.

Впрочем, окружающий «пейзаж» мало интересовал четверых мужчин.

Они дошли до мусорных баков и чуть сдвинули их. Затем трое зашли за импровизированное ограждение и там присели, скрываясь от прохожих, которых, впрочем, было совсем немного.

Через минуту из-за баков показалась оглядывающаяся собака, подозрительно похожая на волка. Четвертый мужчина на мгновение скрылся из виду, затем вышел обратно с большим пакетом, из которого торчал рукав рубашки. Мужчина быстрым шагом прошел в ближайшую арку, а еще через минуту оттуда выскочил крупный пес. К нему тут же присоединились три собаки, выбравшиеся из-за мусорных баков.

Все четверо добежали до набережной Фонтанки, дождались, пока пройдет поток машин, степенно перешли через дорогу, выбрались на центр мостика и там замерли, просунув морды в фигурную решетку.

Люди, стоящие на мосту, вначале шарахнулись от таких соседей, но псы не проявляли агрессии, и вскоре все успокоились, хотя ближе двух метров к животным никто не подходил.

Пацан лет десяти, вырвавшись из рук матери, подбежал и погладил одного пса, на что тот отреагировал лишь досадливым подергиванием уха. Мать рявкнула на ребенка, и тот вынужден был вернуться к ней.

Псы стояли и ждали. Так прошло минут двадцать, а потом, когда к мостику подплыл небольшой катер, животные одно за другим ловко перемахнули ограду и спрыгнули на судно. Первый пес упал на стекло кабины, разбил его и провалился внутрь. Второй и третий приземлились на крышу каюты, а четвертый скатился по корме, лишь чудом не попав в лопасти мотора.

Все эти события произошли так быстро и почти бесшумно, что их увидела только одна дама средних лет. Она осмотрелась, ища, с кем можно обсудить происшествие, но, не найдя других свидетелей, обиженно поджала губы.

И в этот момент с другой стороны моста раздались крики.

Иво проснулся оттого, что его скинули в воду.

Одно мгновение он не понимал, где находится, но почти сразу сообразил – в нескольких метрах от него дрейфовал катер, а сам он плавал в мутных водах реки Фонтанки. С катера доносились хриплые возгласы, злобное рычание и неритмичный стук.

Катер развернуло носом к воспитаннику слаш, и он увидел, как двое мощных псов теснят стоящего на самом краю Атаниэля. Элохим, с обмотанной вокруг правой руки курткой, время от времени делал выпад левой, словно собирался атаковать. Псы вроде бы даже вздрагивали, но особенного страха не проявляли и отступать явно не собирались.

Позади собак раздался громкий вопль, и одна из них обернулась. Атаниэль прыгнул на вторую, а дальше Иво не видел, так как подплыл вплотную к носу катера и, ухватившись за свисавшую петлей веревку, начал карабкаться вверх.