Адам.

Инстинкт говорил ей, что это он, и ей было нехорошо, когда она смотрела на телефон. Он не звонил ей с тех пор, как отправил СМС, но она была не дура и знала, что он позвонит снова. Краткая передышка должна была усыпить ее бдительность.

Джулия начала делать то, что делала всегда. Ее палец завис над кнопкой «Отклонить», но потом она замерла. Избегать его не получалось. Смена номера лишь позволила временно удалить его из своей жизни, пока он не нарыл ее новый номер. Старая Джулия проигнорировала бы этот телефонный звонок.

Но она большой не была той Джулией, не так ли?

Нет.

Не была.

Телефон продолжал звонить, сигнал казался неприятным, как звук скребущих по доске ногтей.

Что-то внутри Джулии сломалось. Или, может быть, что-то внутри нее изменилось. Как бы там ни было, она ответила на звонок, и ей стало тошно, когда она сказала:

— Алло.

— Джулия.

Голос был знаком так, как бывают знакомы ночные кошмары, и единственной ее реакцией на звук этого голоса были дрожь и досадное жжение. Прошли те дни, когда он вызывал разочарование и сожаление и ничего более.

— Ты ответила, — кажется, он был удивлен. — Слава богу. Я волновался…

— Прекрати, — оборвала она, идя к дверям. — Прекрати немедленно. У тебя нет никакого права волноваться. Эти дни давно прошли.

— Джулия…

— Нет, — она сжала телефон крепче, понизив голос, — прекрати звонить мне, Адам. Наш брак окончен… Он закончился много лет назад. Ты должен прекратить.

— Тот факт, что мы не женаты, не означает, что у меня нет права знать, что, черт возьми, с тобой происходит.

И вот оно случилось. Удивление пропало из его голоса.

— Ты подорвалась и оставила чертов штат, и никто не мог сказать мне, куда ты уехала.

— У тебя нет никакого права знать, что я делаю, Адам. Как ты не понимаешь этого? — выпалила она в ответ. — Хотя нет. Не понимай дальше. Ты, очевидно, не можешь. Я хочу, чтобы ты больше мне не звонил.

— Ты так не думаешь. — Он смягчил тон. — Да ладно, Джулия. Ты мне все еще не безразлична, я беспокоюсь о тебе.

Отвернувшись от дверей, она сделала глубокий успокаивающий вдох, чтобы не начать ругаться во весь голос.

— Я желаю тебе всего самого наилучшего, Адам, всегда желала, но ты мне безразличен и я не хочу думать о тебе. Наши жизни теперь полностью разделены. Я не хочу тебя больше слышать, я серьезно.

Адам замолчал.

Ее сердце учащенно билось.

— Если ты будешь продолжать звонить мне, это домогательства, и я предъявлю обвинения.

Было слышно, как у него перехватило дыхание.

— Ты сделаешь это со мной? Зная, что это значит для моей работы?

— Да, потому что ты сам делаешь это с собой. — Она расправила плечи. — Позвони мне еще раз, и я не только предъявлю обвинения, но и позвоню твоей жене. Я это сделаю. Все, разговор окончен.

Джулия прервала звонок, оборвав все, что он мог бы ей ответить, потому что слова были не важны. Ее сердце все еще бешено стучало, когда она ждала, что телефон позвонит снова.

Но он не позвонил.

Телефон молчал.

Значительно позже Джулия лежала в постели, простыня и одеяло перекрутились вокруг ее ног, пока она смотрела на гудящий вентилятор на потолке.

Она не могла заснуть.

Ее голова не отключалась. Проблема была в том, что она даже не думала о тех вещах, о которых могла бы: о Мадлен, обеде с Дэниелом, телефонном звонке Адама. Она смогла не думать об ужине и о том, что Люциан сказал ей прошлой ночью, но теперь… Ее приоритеты полностью сместились, потому что каждые несколько секунд, крутясь с боку на бок, она думала о нем.

Когда его рука прошлась этим днем по ее заднице, ей следовало бы оскорбиться. Проклятье, ей следовало бы оскорбляться постоянно в присутствии Люциана. Но она этого не делала. Ее тело мгновенно отвечало, жарко вспыхивая. Она находилась в состоянии постоянного возбуждения.

И до сих пор была чертовски возбуждена.

Джулия горела, будто в лихорадке, которую нельзя было вылечить аспирином или чем-то другим. Беспокойство поглотило ее, и она приподнялась, сбросив ноги с кровати. Правда была в том, что Джулия не просто думала о нем. Она пыталась собраться с духом сделать это.

Сделать этот выбор.

— О боже, — прошептала она, проводя рукой по лицу. Ее рука и в самом деле дрожала, а сердце колотилось в груди. Это не должно было быть таким уж сложным делом. Она либо пойдет к нему, либо нет. Если пойдет, она знает, что будет. Секс. Ничего, кроме головокружительного секса. С этим она справится.

По крайней мере, она так думала.

Ты придешь ко мне.

С трудом вздохнув, она отправилась к двери спальни.

Ее сердце подскочило, когда она встала. Ноги дрожали, она сложила руки на груди. Чувствовала, как ее соски уперлись в тонкий топик. Она закусила губу и на мгновение позволила себе представить, как выходит за дверь, делает несколько шагов к двери в комнату Люциана. Она позволила себе представить, что будет, если все же постучит в дверь и ей ответят.

Она подумала о том, что он с ней сделает.

И знала, что она позволит.

Никогда в жизни Джулия не нервничала так. Никогда. Был ли это хороший или плохой поступок? Она не знала, но собиралась пройти через все это. Будет ли она мучиться бессонницей каждую ночь и желать, чтобы у нее достало смелости… Джулия резко выдохнула. Желать, чтобы у нее достало смелости. Сегодня она уже почувствовала, что больше не прежняя Джулия.

Она восстала против Адама. Это было не просто. Старая Джулия оставила бы все, как есть, проведя всю ночь в желаниях.

Как насчет того, чтобы прекратить желать? Прекратить фантазировать? А вместо этого начать жить?

Мягкий стук в дверь отвлек Люциана от холста. Отбросив уголь, он схватил ближайшую тряпку, вытирая руки.

По какой-то дьявольской причине его сердце билось учащенно, пока он шел мимо дивана. Инстинкт подсказал ему, кто это, а может, он лишь выдавал желаемое за действительное.

Боже, он хотел, чтобы это была она.

После того обеда с Дэниелом, зная, что ему придется копаться в вещах матери, он хотел, чтобы по ту сторону двери оказалась она. Потому что он знал, что уже не будет думать ни о сестре, ни о том, что ему предстоит сделать. Все в нем сконцентрируется на ней. А остальное затихнет.

Ему нужно это затишье.

Люциан запихнул тряпку в задний карман джинсов и открыл дверь, опершись рукой о косяк.