Приятные и такие уже необходимые волны проходят по телу, и я издаю приглушенный стон в его рот, а он улыбается на моих губах.

– Никуда не поедешь, – шепчет он, оторвавшись от меня, дыша поверхностно и обдавая своим сочным дыханием мой рот.

– Прости, я не хотела обидеть тебя, – отвечаю я, облизывая горящие губы.

– Знаю, понял. Наверное, правда, я слишком остро отреагировал на это. Хочешь называть меня папочкой, называй. Хочешь кричать о моих гениталиях – пожалуйста, ори. Только не плачь. Я почувствовал себя полным уродом, когда узнал об этом. Ты права, тебе следует развлекаться, а я… я ведь стар для такого…

– Нет, не стар, Эрик. Еще раз скажешь так, и я врежу тебе, – прерываю я его, и он слабо улыбается.

– Хлои, я ведь действительно старше. И Тимоти понял шутку, а я нет. У меня другое мировоззрение, другие ценности и шутки.

– Значит, мне придется держать язык за зубами, – вздыхаю я, пожимая плечами.

– Нет. Я не хочу, чтобы ты менялась. Я… ты нравишься мне вот такой. А сейчас тебе придется продолжить исследование этого парка со мной, потому что тебе следует меня отвлекать от моей дочери и друга, которые непонятно чем занимаются и даже не берут телефон, как и ты.

– Я хотела в Новый Орлеан, а оттуда в старинный замок.

– Идет, малыш. Я скучал по тебе, знаю, глупо. Но соскучился за эти четыре часа, которые провел один, – серьезно говорит он.

– Я тоже. Мне было совершенно невесело без тебя. Пошли. Нам нельзя терять времени, скоро все закроется, – напоминаю я, и он кивает, отпуская меня, и поднимает пакет. – Думаю, в мои обязанности входит избавить тебя от вот этого, – улыбаюсь я, указывая на яркую ношу в его руках.

– Входит, – кивает он и передает его мне, а я аккуратно сворачиваю и заталкиваю в рюкзак.

Эрик берет меня за руку, и я легко вздыхаю, наслаждаясь новым приятным ароматом вокруг нас. Мне хочется просто обнять его и не выпускать из рук. Вот тут рядом. Со мной. И я больше не одна.

И я позволяю себе положить руку на его талию и поднять голову, улыбаясь ему, на что он нагибается и целует меня в губы. Так обычно. Просто. Словно мы будем это делать часто и это лишь незаметный эпизод в жизни.

Мы решаем не идти к пиратам, а сразу же отправляемся на улочки старого Нового Орлеана, уже медленно и спокойно гуляя по ним. Молчим. И мне кажется, эта тишина между нами правильная. Редко встречаются люди, с которыми нет необходимости говорить без умолку, но при этом чувствовать больше, чем с самыми болтливыми.

Его рука покоится на моей талии, а моя на его, и мы идем в сторону «Призрачного поместья», решив, что ночь уже достаточно сгустилась над нами и пора познакомиться с мистикой.

– Не боишься? – тихо спрашивает Эрик, когда мы входим в дом, а за нами с шумом захлопывается дверь. Сверху нас приветствует голос призрачного хозяина владений, и я только улыбаюсь ему, качая отрицательно головой.

– Нет. Ты же со мной.

– Да, малыш, запомни это. Я с тобой, и больше не убегай от меня, потому что я… просто не оставляй меня одного, – нежно говорит он, и я прижимаюсь к нему.

Наша пара отрывается от группы, и мы стоим, каждый в своем мире, только вот сейчас в коридоре дома, где над нами раздаются громкие шумы, свист ветра и тому подобная навевающая жуть бутафория, я понимаю, что наши волны сейчас едины.

– Прости меня, Эрик. Я, честно, не хотела тебя обидеть. Никогда не хотела и не хочу. Просто я иногда говорю то, что само идет, и остановить это сложно. Хотя я первый раз не контролирую свои слова, – шепчу я, подняв к нему голову.

– Забудь. Мы все просто забудем, – он кладет руку на мою щеку, и я подаюсь навстречу этой ласке. – Малыш, я хочу, чтобы ты не контролировала себя со мной. Я хочу видеть тебя настоящую. Юную. Глупую. Почему-то порой очень мудрую. Пошлую. Живую. Только через час, когда я остыл и сел в ресторане после пробежки по этому гребаному парку, я начал прокручивать в голове твои слова. Ведь я даже не задумывался о том, насколько тебе страшно из-за наших отношений. Я только потом услышал твои слова, как тебе было хорошо со мной. И в этот момент я позвонил, но ты не взяла трубку. Мне стало страшно, малыш. Но не потому, что ты могла потеряться или же угодить куда-то. Нет, я боюсь остаться один, без тебя. Я что-нибудь придумаю, Хлои. Я же сказал, что не отпущу. Подумаю и найду выход, где мы все сможем принять правду.

– Эрик, но…

– Нет, я не хочу слышать твой ответ, потому что это будет ложь. Ты отрицаешь чувства ко мне, только вот я их вижу сейчас в слезе, которую ты не заметила. В твоих темных и колдовских глазах, настолько теплых, что я готов в них тонуть. Все будет хорошо, – он нежно стирает новую скатившуюся слезу и наклоняется ко мне, даря новый поцелуй.

Я не знаю, что сейчас произошло, но мне так хорошо и больно одновременно, что я хватаюсь за его шею и только наслаждаюсь упругостью его вьющихся волос. Неторопливо, практически невесомо он медленно покрывает поцелуями каждый изгиб моих губ, поднимаясь к глазам, и прижимает меня к себе, словно я стала чем-то важным. Для кого-то я стала нужной.

Я утыкаюсь носом в его поло и вдыхаю такой знакомый аромат его тела сквозь ткань.

– Кхм, – раздается покашливание слева от нас, и я испуганно отскакиваю от Эрика, представив уже кучу всего, а это всего лишь новая группа, которой мы перекрыли коридор.

Жду, пока посетители пройдут, тихо смеясь, смотрю на Эрика сквозь людей, и он улыбается мне. Это ведь так романтично, как в глупых историях, но мне плевать. Я никогда такого не испытывала в жизни, и первый раз я хочу быть эгоистичной.

Мы все же возобновляем экскурсию, я не обращаю внимания на то, что происходит вокруг. Я в его руках, рядом с его глухо бьющимся сердцем, его дыхание в моих волосах.

После посещения поместья мы поднимаемся на пароход «Марк Твен», где находим только одно свободное место. И я с удовольствием сажусь на колени к Эрику, как маленькая девочка, обнимаю его за шею. Хотя поцелуи были совершенно недетскими, так что мы даже получили замечание от какого-то папаши. На что я только смеялась, а Эрик обнимал меня.

– Нет, я туда не пойду, тем более посмотри, какая очередь, – кривлюсь я, указывая на «Поющую гору». Аттракцион, конечно, замечательный, если ты взяла сменную одежду, ибо спуск на бревне по водяному желобу с высоты в пятнадцать метров не оставит тебя сухой.

– Ну, ты знаешь, малыш, я не против посмотреть, как мокрая ткань твоего платья облегает фигуру, даже разглядеть темные соски под ним, – томно говорит он, а я удивляюсь такому открытому выражению его фантазий.

– Ты же заметил, что мы среди людей? – уточняю я.

– Конечно, – сексуально улыбаясь, он кладет руки на мою талию.

– И ты был пошлым, Эрик, – смеюсь я.

– Да, и мне понравилось, – он вторит мне.

Наше веселье прерывает звонок его айфона, и он убирает одну руку, доставая из кармана джинсов телефон, смотря на входящий.