Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весь мир проваливался в черную ненасытную утробу саморазрушения, а они по-прежнему были вместе, наплевав на предназначение, смерть и ту злую силу, которая играла с ними, загоняя в неизбежный угол. Но чудо так и не произошло.
Вергун отстранился, ощущая вкус ее губ даже тогда, когда не касался их. Что же с ним в конце концов происходит? Эти новые чувства… они пугали его. По-настоящему пугали, заставляя вновь и вновь заглядывать в себя. Раньше он относился к Маре как к чему-то привычному, постоянному, естественному, неотъемлемому как продолжение руки. Сейчас же он смог взглянуть на нее по-другому. Взглянуть и не узнать. Кто эта женщина рядом? Почему, когда он на нее смотрит, сердце начинает биться сильнее, отзываясь в висках. Руки отказываются повиноваться, слова застревают в горле, он каменеет, будто проклятие Непостижимой окончательно настигло его. Но то было не проклятие, то было что-то совсем иное…
Она первой сделала шаг. Что же стало причиной? Что он такого ей сказал? В голове пустота, звенящая новая пустота, та, которой не должно быть. Так, наверное, чувствует себя человек, первый раз попробовавший крепкое вино.
Сын Карны был опьянен.
– Со мною что-то происходит… я не могу объяснить… я словно узнаю тебя заново…
– Да? Говори, говори…
– Мне трудно… слова… они не годятся… То, что внутри меня… не могу выразить… описать… прости…
Его вселенная рухнула в тот момент, когда их губы соприкоснулись.
«Боже, что со мной? – Сын Карны прикрыл глаза. – Неужели все происходит на самом деле или… я схожу с ума?!!»
Последнее многое бы объясняло.
Странно, она делала его слабее, уязвимее. Ты уже не отвечаешь за себя, ты теперь обязан думать за двоих. Обязан. Но разве раньше было по-другому? Да, по-другому. Он позвал ее, он не захотел, чтобы она уходила, и все с того самого момента… изменилось. И назад уже не было дороги…
– Я видел его.
– Что?!!
– Ту штуку, что нас сторожит. – пояснил Вергун. – Она очень похожа на первую, в которую ты забиралась.
– Ах да, «сторож», как же я забыла. – Дева Клинка сжала кулаками виски. – Нужно искать выход.
– А ты не можешь перевоплотиться прямо сейчас?
– Могу! Но что это даст? Меч бессилен против бронированной машины.
– А что, если тебе перевоплотиться не в меч, а во что-нибудь более разрушительное?
– Я… ничего не получится. Оказавшись здесь, на этой планете, я могу превращаться только в самое примитивное оружие… прости…
– Во всяком случае я был обязан спросить… – усмехнулся Ловчий. – А твоя Звезда может помочь?
– Ну конечно же, Звезда!!! – Лицо Мары преобразилось, засветившись внутренним светом. – Сейчас, погоди, я только передам ей картинку. Помехи мешают, но связь есть.
Сын Карны ждал, внимательно вслушиваясь в голодное урчание ненасытного монстра. Узкая улица не позволяла чудовищу маневрировать, иначе оно бы давно уже подобралось к переулку вплотную и уничтожило их огнем.
– Цель квалифицирована и захвачена! – неожиданно произнесла Дева Клинка. – Сейчас попробую… вот так.
Громкий скрежет и гул заставили Ловчего посмотреть вверх. Небо рушилось, вернее не небо, а многочисленные переплетения воздушных лесенок и мостов. Огромный столб света, струящийся сверху, прогрызал город насквозь. От звукового удара Вергун попросту оглох, землю ощутимо тряхнуло, сверху посыпались куски оплавленного камня. Мара что-то кричала, подавая какие-то знаки, которые он не мог понять. Перед глазами все плыло в мутной красноватой дымке. Ловчий медленно сполз по стене. Дева Клинка трясла его за плечи, била по щекам, и, как ни странно, это подействовало. Сын Карны снова мог слышать.
– Что… что это было?
– Мы его уничтожили! – Мара внимательно осматривала голову Ловчего. – В тебя попал большой осколок, не двигайся. Рассечена кожа на затылке.
– Там есть кровь… я хочу ее увидеть.
– Не двигайся, говорю.
Дева Клинка медленно водила руками над его головой. Ее ладони светились.
– Что ты делаешь?
– Регенерирую ткань.
Боль мгновенно прошла, затылок приятно защекотало.
– Ты волшебница?
– Скорее уж целительница.
– Я не знал и об этом твоем таланте.
– Ты много еще чего обо мне не знаешь.
– Ты сказала, что мы его уничтожили?
– Я смогла воспользоваться бортовым оружием Звезды. Впервые, представляешь?
– Нет, не представляю. – Вергун поднялся и, держась за горячую стену, вышел из переулка.
Улицу было не узнать. Казалось, сверху упала огромная горячая капля, оплавив все, что встретилось у нее на пути. От железного монстра осталась блестящая лужа бурлящей жидкости. Лужа растекалась у края гигантской, уходящей в землю воронки. Камень вокруг обуглился, вздыбившись на высоту двух человеческих ростов.
– Я слегка промахнулась, – досадливо посетовала Мара. – Мне не хватило каких-то полтора метра. Но, к счастью, аннигилирующий луч задел его. Это было так захватывающе, ты не представляешь!
– Да уж не представляю, – пробормотал Ловчий, стараясь не приближаться к застывающему пятну, пышущему жаром.
– Когда я переключилась на боевое зрение Звезды, – продолжала возбужденно рассказывать Дева Клинка, – то увидела всю планету целиком. Раньше я и не знала, что у нее ярко-желтые облака, если смотреть из космоса. Так красиво. А потом картинка увеличилась. Звезда обнаружила заданный сектор, после чего я выстрелила.
– Ты можешь при случае повторить свой трюк?
– Наверное, да!
– Тогда у наших врагов при встрече возникнут серьезные проблемы!
– Ты хочешь, чтобы я снова убивала?
– Возможно, придется.
– Хорошо, я сделаю это для тебя!
– Как и я для тебя.
И они с облегчением рассмеялись.
Гигантскую воронку невозможно было обойти. Здания, застывшие по ее краям, опасно накренились. Длинные мосты со скрежетом прогибались, опускаясь вниз. Вергун хотел заглянуть в воронку, но Мара его отговорила. Поврежденные конструкции города могли рухнуть в любой момент.
– Система все восстановит, но не скоро, – добавила Дева Клинка. – Идем, обойдем это место, пока что-нибудь не обрушилось на нас.
Ловчий не стал с нею спорить.
– Нам нужно поспешить. – Мара оглядывалась, нервно покусывая губы. – Погибший «охотник» мог передать о нас информацию другим.
– Ты думаешь, он был не один?
– Наверняка не один. Город слишком велик для того, чтобы его охраняли только две боевые машины.
– Но ты ведь не знаешь, куда идти?