Плащ я посылаю вам, чтобы вы распорядились им так, как будет лучше для моего друга. Он упоминал о вас и лорде Гренвилле, называя вас прекрасными людьми, не дававшими ему отчаяться в тяжелые мгновения. Подумать только, тогда он еще не знал, как скоро ему вновь придется воспользоваться вашим добрым к себе отношением!

Боюсь, я отнял у вас так много времени, но я всегда отличался многословием, в противоположность Рис-Джонсу, которого порой можно назвать мрачной натурой. Надеюсь вскоре увидеть вас воочию, если вы позволите мне нанести визит в Гренвилл-парк и быть принятым в число ваших друзей.

Джулиан Мэйнсуорт».

Несмотря на множество самых разных чувств, охвативших Эмили, над последними двумя фразами она не могла не улыбнуться. Мистер Мэйнсуорт написал весьма пространное письмо, больше подходящее какой-нибудь леди, но она была так обрадована, что согласилась бы простить Мэйнсуорта, напиши он даже в два раза больше!

Через два часа, когда вернулся лорд Гренвилл, супруга объяснила ему причину своей радости.

– Ты понимаешь, что это означает? – глаза Эмили сияли серебром. – Кэтрин не знала о том, что ее брат вернулся домой без плаща, и использовала эту заметную вещь, чтобы заставить всех поверить, будто в саду был он! Должно быть, для нее было неприятным сюрпризом то, что констебли не нашли плаща в гардеробной Филиппа, ведь он должен был быть там! Но она сумела взять себя в руки и с такой готовностью принесла собственный плащ, ведь она не могла позволить Филиппу остаться неузнанным! Мерзкая маленькая ведьма!

Лорд Гренвилл насмешливо приподнял брови, но тут же вновь стал серьезным. Помощь мистера Мэйнсуорта казалась неоценимой. Новый камердинер Филиппа ничего не знал о потере плаща, а сам Рис-Джонс просто не сумел бы за те несколько минут, что его не было в бальной зале, пробраться в комнаты сестры, найти ее плащ, напугать в нем Кэролайн и вернуть плащ на место. Если только он не взял его заранее… И все равно он не успел бы вернуть плащ, ведь он оказался в холле вместе с другими гостями почти сразу же после того, как мисс Тодденли и мистер Ярнстон привели Кэролайн и бал прервался.

– Несмотря на находку мистера Мэйнсуорта, я бы не стал утверждать, что Рис-Джонс в безопасности, – ответил муж Эмили. – Без признания его сестры Миллз не оставит Филиппа в покое.

Суперинтендент скептически выслушал двоих джентльменов, обнаруживших его в конце концов едва ли не на другом конце графства, занятого поиском пропавших драгоценностей одной леди. В полицию обратился супруг этой дамы, желавший разыскать бриллианты. Сама леди тоже исчезла, но ее муж, похоже, считал это благом, так как в последние месяцы соседи довольно часто вспоминали его герб – щит, украшенный изображением оленя.

Если бы не стенания покинутого мужа, надоевшие Миллзу, он вряд ли согласился бы нанести визит мисс Рис-Джонс. Суперинтендент не был глуп и понимал, что должен прислушиваться к мнению таких людей, как лорд Гренвилл, к тому же и Гренвилл и Соммерсвиль были весьма красноречивы, когда намекали, как на карьеру и репутацию Миллза может повлиять подобная ошибка – ложное обвинение невинного человека, джентльмена.

– У нас уже более чем достаточно причин для основательной беседы с мисс Рис-Джонс, – заявила леди Гренвилл. – Если мы будем говорить уверенно, она поймет, что попалась, и выдаст себя, вот увидишь.

– Хотелось бы, чтобы это было так, – вздохнул Уильям. – И чтобы это поскорее закончилось.

– Я от всей души согласна с тобой, – Эмили устало потерла пальцами веки. – Меня поддерживает только мысль о будущей помолвке Филиппа и Кэролайн, счастье которых вознаградит нас за эти тяжелые дни…

Лорд Гренвилл не стал огорчать супругу предположением, что леди Уитмен вряд ли отнесется к этой возможной помолвке благосклонно, и оставил Эмили возможность грезить о безоблачном будущем. Увы, это будущее ожидало кого-то другого, отнюдь не леди Гренвилл и ее семью.

Из всей компании ложь лучше всего удавалась Ричарду Соммерсвилю, поэтому он взял на себя труд сообщить мисс Рис-Джонс, какая поистине счастливая случайность позволила им встретить по дороге суперинтендента Миллза, который также хотел проведать мисс Рис-Джонс и пожелать ей всяческих благ.

Немного растерянная, Кэтрин все же казалась польщенной. Не считая мистера Ченнинга, вчера, в день ее рождения, Китти навестила лишь тетушка, несмотря ни на что, испытывавшая привязанность к племяннице. Кузина Эвелин не желала даже слышать о Рис-Джонсах, что не мешало ей проклинать их почти ежеминутно, и миссис Меллотт уже отчаялась выдать дочь замуж, о чем и поведала Кэтрин. Доверчивое признание тетушки не обрадовало мисс Рис-Джонс, и день своего восемнадцатилетия она провела бы в слезах, если б Николас Ченнинг, полковник Дейл и миссис Логан не постарались и не устроили для нее маленький праздник, пикник на берегу реки.

Сегодня гости не застали полковника дома, он поехал на встречу с арендаторами Рис-Джонсов, обеспокоенными своим будущим.

Миссис Логан, довольная тем, что друзья не забыли ее подопечную, попросила горничную накрыть чайный стол на террасе, раз уж погода это позволяла.

Эмили жалела добрую старушку, которой предстояло узнать о другой, чудовищной стороне натуры Кэтрин, но не хотела затягивать объяснение надолго. Едва только все, кроме нее, расселись, леди Гренвилл направилась прямо к мисс Рис-Джонс, уже успевшей заинтересованно взглянуть на предмет, завернутый в розовую бумагу, который держала в руках гостья.

– Ваш брат, мисс Рис-Джонс, не забыл о вашем дне рождения даже в эти трудные для него времена, – начала Эмили. – Вы знаете, он хотел подарить вам собственный экипаж, но это не единственный его подарок. Перед тем как полицейские увезли его, он оставил мне еще кое-что для вас и попросил вручить вам, если не сможет сделать это сам.

Кэтрин слегка побледнела, ее светлые глаза с беспокойством метнулись к свертку в руках леди Гренвилл. Эмили, с трудом улыбаясь, протянула девушке подарок брата.

Все присутствующие нетерпеливо ожидали реакции мисс Рис-Джонс, когда она увидит подарок, но лишь миссис Логан смотрела на Китти с заботливым сочувствием.

Кэтрин поднялась со своего стула, чтобы принять подарок, положила сверток на рабочий столик и принялась разворачивать бумагу. Потертая шкатулка не произвела на нее особенного впечатления, и девушка поспешно откинула крышку, чтобы посмотреть на содержимое. Надежда на то, что внутри окажется что-то более привлекательное, оправдалась, судя по ее тихому возгласу и тому, с каким интересом она через мгновение поворачивала нож, разглядывая затейливую ручку.

– Очень мило, не правда ли? – легкомысленный тон Эмили не предвещал ничего опасного. – Этот нож для разрезания бумаги мистер Рис-Джонс увидел в антикварном магазине и счел, что он станет прекрасным дополнением к вашей чернильнице.

– Да-да, – мисс Рис-Джонс хотела сказать что-то еще, но внезапно остановилась.

– Вы можете использовать его, когда снова захотите кого-нибудь убить, – леди Гренвилл все так же улыбалась.