которые мы видели в контексте массового производства в автомобильной промышленности. Совершенствование коммуникационных, транспортных и производственных технологий дало толчок развитию других отраслей. Но еще важнее то, что эти достижения также создавали новые рабочие места в тех секторах, где они были внедрены. Ни числовое программное управление, ни другие автоматические машины полностью не устранили человека-оператора, отчасти потому, что машины не были полностью автоматическими и создавали ряд дополнительных задач по мере механизации производства.

Недавнее исследование, посвященное эволюции профессий в США с 1940 года, показало, что в 1950-е годы в появилось множество новых названий и задач для многих профессий "синих воротничков", включая стекольщиков, механиков, операторов грузовиков и тракторов, отделочников цемента и бетона и ремесленников. В 1960-х годах появилось множество новых рабочих мест для распиловщиков, механиков, грейдеров и сортировщиков, формовщиков металла, операторов грузовиков и тракторов, смазчиков и смазочных материалов. Производство продолжало создавать новые рабочие места для техников, инженеров и канцелярских работников.

В других отраслях расширяющиеся задачи выходили за рамки технических. Розничная и оптовая торговля быстро росли, предлагая множество рабочих мест в сфере обслуживания клиентов, маркетинга и вспомогательных функций. Во всей экономике США административные, канцелярские и профессиональные профессии в этот период росли быстрее, чем практически все остальные. Большинство задач, которые выполняли работники этих профессий, не существовало в 1940-х годах. Как и в обрабатывающей промышленности, когда эти профессии требовали специальных знаний, большинство компаний следовали практике первой половины века и продолжали нанимать работников без формальной квалификации. Обученные выполнению необходимых задач, рабочие извлекали выгоду из более высокой заработной платы, выплачиваемой за эти работы.

Как и в довоенный период, многие расширяющиеся задачи требовали не только навыков счета и грамотности, но и социальных навыков для общения в сложных организациях и решения проблем, возникающих при взаимодействии с клиентами и при эксплуатации современного оборудования. Это означало, что новые задачи в полной мере появятся только тогда, когда работники будут обладать необходимыми общими навыками, чтобы быть подготовленными к их выполнению. К счастью, как и в предыдущую эпоху, образование в США быстро развивалось, и необходимые навыки для этих новых ролей стали легко доступны. Многие "синие воротнички" теперь имели среднее образование, а инженерные, технические, дизайнерские и канцелярские должности могли занимать люди с некоторым средним образованием.

Однако было бы неверно думать, что послевоенные технологии были предопределены для движения в направлении, которое создавало новые задачи для компенсации тех, которые быстро автоматизировались. Спор о направлении развития технологий разгорался как неотъемлемая часть борьбы между трудом и менеджментом, и прогресс в технологиях, дружественных к работникам, нельзя отделить от институциональной структуры, которая побуждала компании двигаться в этом направлении, особенно из-за противодействующих сил рабочего движения.

Закон Вагнера и критическая роль профсоюзов в военных действиях укрепили труд, и были все основания ожидать, что профсоюзы станут основой институциональной ткани послевоенной Америки. Гарольд Икес, министр внутренних дел Рузвельта, подтвердил эти ожидания, заявив на съезде профсоюзов, когда война уже подходила к концу: "Вы на своем пути, и вы не должны позволить никому остановить вас или даже замедлить ваш марш".

Рабочее движение прислушалось и сразу после войны показало, что оно настроено по-деловому. Объединенные рабочие автопрома (UAW) потребовали от General Motors значительного повышения заработной платы в ходе первых послевоенных переговоров по контракту. Когда GM не согласилась, последовала крупная забастовка. Автомобильный сектор был не одинок. В том же 1946 году прошла широкая волна забастовок, которую Бюро трудовой статистики назвало "самым концентрированным периодом противостояния рабочих и менеджеров в истории страны". Например, забастовка электриков парализовала другого гиганта американского производства, компанию General Electric.

Рабочее движение не было единодушно против автоматизации, именно потому, что существовало понимание того, что автоматизация неизбежна и что при правильном выборе снижение затрат будет выгодно всем заинтересованным сторонам. Требовалось использовать технологические достижения для создания новых задач для работников и позволить им участвовать в снижении затрат и повышении производительности. UAW, например, заявила в 1955 году: "Мы предлагаем наше сотрудничество... в общем поиске политики и программ... которые обеспечат, что более высокий технологический прогресс приведет к более высокому человеческому прогрессу".

В 1960 году GM установил сверлильный станок с числовым программным управлением в своем подразделении Fisher Body Division в Детройте и классифицировал работу оператора этого станка по той же ставке, что и работу оператора ручного револьверного сверла. Профсоюз не согласился, утверждая, что это была новая задача с дополнительными обязанностями и требующая дополнительных навыков. Но вопросы были глубже. Профсоюз хотел создать прецедент, установив, что существующие квалифицированные или полуквалифицированные рабочие имеют законное право на выполнение новых задач, и это было наиболее тревожной интерпретацией для руководства, потому что это означало бы потерю контроля над производственным процессом и организационным выбором. Обе стороны не смогли прийти к соглашению, и дело было передано в арбитраж. В 1961 году арбитр вынес решение в пользу профсоюза, заключив: "Это не тот случай, когда решение руководства устранило функцию или иным образом изменило методы, процессы или средства производства".

Последствия постановления были масштабными. GM был обязан проводить дополнительное обучение и платить более высокую заработную плату операторам станков с числовым программным управлением. Общий урок заключался в том, что оператор "должен приобрести дополнительные навыки для работы с системами числового управления", а "повышенные усилия, требуемые от рабочих, работающих на автоматизированных машинах, дают им право на более высокую оплату труда". На самом деле, для профсоюзов центральным вопросом было обучение рабочих. Они настаивали на положениях об обучении, чтобы гарантировать, что рабочие могут быть доведены до уровня, необходимого для эксплуатации нового оборудования и получения выгоды от него.

Роль профсоюзов в том, как внедрялись технологии автоматизации и как при этом жили рабочие, можно также проследить на примере другой знаковой технологии той эпохи - контейнеров. Внедрение больших металлических контейнеров в дальние морские перевозки в 1950-х годах произвело революцию в транспортной отрасли, значительно снизив стоимость грузоперевозок по всему миру. Это упростило и устранило многие ручные работы, которые выполняли грузчики, например, упаковку, распаковку и переупаковку паллет. Это также позволило использовать другое тяжелое оборудование для подъема и транспортировки грузов. Во многих случаях, например, в порту Нью-Йорка, контейнеры значительно сократили количество рабочих мест грузчиков.

Однако на Западном побережье все происходило совсем по-другому. К моменту прибытия контейнера в тихоокеанских портах уже возникли проблемы. Расследование Конгресса в 1955 году выявило повсеместную неэффективность, вызванную практикой работы, часто под эгидой Международного профсоюза моряков и складских работников (ILWU). Гарри Бриджес, ветеран и независимый организатор труда, возглавлявший местное отделение ILWU, понимал, что реформа правил работы необходима