Кошмарный труп Идзанами достал с полки над троном длинную катану и направился к Хиро, уронив часы Нивена на пол. Свет сиял на изогнутом лезвии, словно оно было только что выковано в расплавленном добела пламени звезд. Катану богиня волокла за собой, та резала циновки и дерево легко, словно спелые фрукты.

Увидев, что собирается сделать его мать, Хиро широко распахнул глаза. Тот самый дикий взгляд попавшего в ловушку зайца появлялся и у людей на смертном одре, когда те осознавали, что выхода нет. Взгляд, который я знала так хорошо и ни за что не хотела бы увидеть у Хиро. В горле пересохло, я не могла вдохнуть, но на этот раз не из-за того, что смерть придавила меня к полу.

– Мама, прошу! – закричал Хиро.

Он всхлипывал, его зубы стучали от напряжения, а по подбородку стекала кровь из прикушенного языка. Так же было во время стычки в гостинице, но на этот раз на него нападала родная мать. Моя кровь внезапно вскипела, проклятие смерти сорвало кожу с кончиков пальцев, но я поползла к Хиро, хотя воющий ветер пытался оттащить меня прочь.

Идзанами шла, пошатываясь, катана взрезала пол позади нее.

– Ты знал, что тебе никогда не следует возвращаться сюда. Твои братья – острова Японии, месяц и бури. Твоя сестра – солнце. А кем стал ты, Хируко?

– Я… Я – бог рыбаков, – с трудом вымолвил Хиро. Из его глаз брызнула кровь.

– Рыба, – Идзанами с отвращением сплюнула. Она приблизилась, оставляя на полу следы черной гнили. – Гордишься, что ты – бог рыбы?

Мои пальцы заскребли по тростниковым циновкам, прорывая их насквозь и впиваясь в раскалывающееся твердое дерево пола. Как она смеет унижать Хиро, когда он рисковал своей жизнью, чтобы доставить ей удовольствие? Как смеет говорить о гордости и уважении богиня, бросившая собственного ребенка? Восседающий в золотом кресле Верховного совета Эмброуз, скрывающаяся в роскошном дворце Идзанами. Мои пальцы скрючились от отвращения к трусам, которых мы называли родителями, под ногти вонзились занозы. Я поползла вперед, обдирая лицо о циновки.

– Прости! – закричал Хиро, сокрушительная сила смерти прижала его голову к полу, вколачивая зубами в дерево. – Мама, прости меня. Пожалуйста…

– Ты – пиявка, – с отвращением произнесла Идзанами. – Как ты посмел принести во дворец мой величайший позор? Когда я столкнула тебя в море, то надеялась, что ты утонешь.

Ее слова выкачали все тепло из моей крови, а ведь богиня обращалась не ко мне. Самая острая катана в Ёми не смогла бы ранить Хиро столь глубоко. Он зарыдал, скорчившись на полу, подтянув ноги к груди и пропитывая тростниковые циновки слезами и кровью.

Я заскрежетала зубами так, что они хрустнули. Смерть лентами обвивала мои руки и сдирала кожу, но ничто не причиняло большей боли, чем унижение поверженного Хиро. По моему лицу стекали горячие слезы, а может, кровь, и это было глупо, потому что я никогда ни по кому не плакала, никогда никого не жалела больше, чем себя. Но сейчас я будто наглоталась раскаленных углей, из носа капало, и казалось: если отпущу циновку, то разлечусь на тысячу кусочков, как старик из истории Юки-онна.

Я тащилась к Хиро, хотя глаза закатывались к потолку, а тело вот-вот должно было расплющиться от давления. Сокрушающая тяжесть смерти давила на спину, Хиро лежал всего в нескольких метрах, а казалось – на том конце вселенной.

От содрогания пола часы Нивена подкатились ближе, остановившись всего в паре сантиметров от моей руки. Зрение заволокло туманом, но я оторвала взгляд от духа-рыбака и сосредоточилась на мерцающем серебре, поскольку с ним у меня был шанс спасти Хиро. Он солгал, но я не могла позволить ему умереть.

Я выпрямила пальцы, кости мгновенно затрещали под натиском смерти, но я стиснула зубы и протянула руку ближе к часам.

Идзанами наконец добралась до Хиро и перевернула его на спину. Он выкрикивал бесконечный поток извинений, но тяжесть сковывала ему губы и язык, и вместо слов он издавал тоскливые неразборчивые звуки. Хиро бился об пол, но не мог вырваться. Идзанами прижала острый кончик клинка к его сердцу.

– Добро пожаловать домой, Хируко.

Я прикусила язык и сомкнула переломанные пальцы вокруг часов.

Давление ослабло. Я задохнулась от внезапного притока воздуха и обрушившейся звенящей тишины. Мои кости щелкнули, срастаясь, поток крови из носа и ушей быстро иссяк. Теперь, когда хаос закончился и вместо голодной тьмы вокруг оказался тихий тронный зал, я поняла, что Хиро лежит гораздо дальше, чем я думала, прижатый к земле клинком Идзанами, но невредимый.

Вихрь распахнул раздвижные двери в тронный зал, открыв неподвижно распростертого на полу Нивена и вцепившуюся в его рубашку лису. Ноги брата были совсем рядом. Я преодолела разделяющее нас расстояние и схватила его за лодыжку, притянув ближе и заставив очнуться.

– Рэн! – закричал Нивен, вскочил и тут же поморщился. Я услышала, как лязгнули его зубы и встала на место челюсть, но в остальном брат казался невредимым. Он ахнул, увидев застывшую Идзанами, подхватил кицунэ на руки и прижал к себе лицом.

– Ты в порядке? – спросил Нивен, переводя взгляд с меня на гнилой труп богини. Брат судорожно сглотнул и прижался головой к моему плечу.

– Все хорошо, – сказала я. Мои губы онемели, да и все тело тоже, пока завершался процесс исцеления.

Я повернулась к Хиро, который по-прежнему лежал на спине, зажатый клинком Идзанами. Я подползла и положила ладонь ему на щеку, приводя в чувство. Дух-рыбак резко вдохнул и дернулся в сторону от лезвия, не заметив, что время замерло. Его глаза метнулись ко мне, затем к богине, и на лице застыло непонятное выражение. Я никогда не видела, чтобы живое существо выглядело таким помертвевшим.

Я поднялась и вынула клинок из руки Идзанами, заставив ее пальцы с треском разжаться. Уронив катану на землю, я опустилась на колени рядом с Хиро, который медленно сел, уставившись на дальнюю стену.

Жало обиды утихло, когда я увидела его потерянный взгляд. Придет время, и я отругаю его за ложь, но разве можно злиться на того, кто выглядит таким опустошенным? Пусть я знала, каково это – быть нежеланным ребенком, но отец никогда не говорил мне столь жестоких слов. А Хиро все еще жаждал, чтобы Идзанами им гордилась.

– Мне так жаль, – сказала я. Хотелось взять его за руку, как он держал мою после ужасного видения Хонэнгамэ, но я слишком хорошо помнила, что неподалеку сидит Нивен.

Хиро наконец посмотрел на меня, но его глаза не выдавали никаких эмоций, как будто он знал, что я здесь, но не совсем понимал зачем.

– Не стоит, – произнес дух-рыбак совершенно ничего не выражающим голосом. – Ты спасла меня.

Он встал на колени и поцеловал меня в лоб, теплый и липкий от крови. Я напряглась, помня, что за нами наблюдает Нивен, но Хиро был на грани помешательства.

– Спасибо, Рэн, – прошептал он. – Спасибо, что помогла это сделать.

– Сделать что? – не поняла я.