Когда она кивнула, я заговорила.

- Нам известно, что Дом Кадогана - текущий хранительМалефиция - книги, в которую заключено зло.

Комната погрузилась в тишину.

Фрэнк немного разбушевался по поводу магии и секретов, но я,не отрываясь, смотрела на Малика. Я зрительно зафиксировала тот момент, когдаон решил рассказать правду.

- Мы хранители, - согласился Малик, жестом заставляя Фрэнкапомолчать. Он всегда тайно переходит от одного стража к другому. Раньше онхранился в Доме МакДональда. Теперь у нас.

- И он находиться в хранилище? - спросила я.

Малик кивнул.

- Думаю, нам нужно туда наведаться.

- Потому что? - спросил Малик.

- Как я понимаю то, что мы наблюдаем, является отражениемдисбаланса между добром и злом, - объяснила я. - Добро и зло раньше были едины.Мир, каким мы его знаем сегодня, существует только потому, что добро и злоотделили друг от друга. В мире действуют правила только до тех пор, пока ониостаются в равновесии, две равные по силе противоположности.

- И когда нарушается равновесие, - сказал Люк, - природавыходит из себя. Земля. Воздух. Вода.

- Именно, - кивнула я. В Малефицие говорится о разделениидобра и зла, и приводятся заклинания, для выполнения которых, требуетсянарушить границу между добром и злом. Соединить светлую и темную магию.

- Так ты считаешь, что раз мир разваливается, значит, кто-тоиспользует Малефиций, - сказал Люк. Интересное предположение, Мерит, да толькос тех пор, как Тейт запретил людям появляться в Домах, здесь никого не былокроме мистера Кабота и вампиров Кадогана. А мы можем использовать его толькочто в качестве эффективного пресс-папье.

В какой-то момент я подумала, что он был прав, однаковнезапно желудок сжался от страха, и я не смогла дышать. Я осознала, что Люкбыл не прав. Абсолютно не прав.

- Мерит? - спросил он. С тобой все в порядке?

Я оглядела комнату. У меня голова пошла кругом от ужасающихвариантов.

- В Доме был еще кое-кто.

Все взоры обратились ко мне.

- Мерит? - спросил Малик.

Я едва смогла заставить себя сказать это.

- Всю неделю после смерти Этана здесь жила Мэллори. Ейразрешили остаться со мной в моей комнате.

Снова тишина.

- Мерит, - сказал Люк. - Мэллори ничего бы не взяла Дома.

Не взяла бы?

Я подумала о наших с ней разговорах на прошлой неделе: отом, что я видела и о том, что именно мы обсуждали. О ее потрескавшихся,трясущихся руках. О том, что она не могла смотреть в глаза. О еераздражительности и положительном отношении к темной магии.

Как я могла быть такой глупой? Такой наивной?

Я было открыла рот, однако замерла, задумавшись надпоследствиями своих слов. И если я была права, то наши отношения с Мэллориникогда не будут прежними.

Только если я была права, наши с ней отношения уже как двамесяца не были таковыми.

- Думаю, она изменилась под влиянием магии. И чтобы она ниделала во время этих экзаменов и во время своего обучения, это также ееизменило, - приведя доводы, я приступила к самой убийственной части. Когда язаехала к ней в гости на этой неделе, она внимательно изучала книгу.

- Маг с книгой? - сухо спросил Фрэнк. - Как удивительно.

На этот раз Малик не стал сдерживаться и закатил глаза.

- Как она выглядела?

- Большая, - я закрыла свои глаза, мысленно переносясь кстолу в подвале Мэллори. - Красная обложка, - сказала я, - с золотым символом.

Малик потер виски рукой, как будто я подтвердила его худшиеопасения, и вытащил из-под рубашки квадратный ключ на металлической цепочке.

- Господи, надеюсь, ты ошибаешься, - сказал он, - Но однанадежда нас не спасет. Нужно смотреть проблемам в лицо. Пошли в хранилище.

- Это беспрецедентный случай, - заговорил Фрэнк, - и крайненеподобающий поступок. Там находится прах Мастера вампиров. Вы не откроетехранилище Дома.

Малик пронзил его взглядом.

- Вы являетесь представителем ГС и гостем в этом Доме. Но выне Мастер, и уж точно не Мастер этого Дома. Вы можете просматривать любыепротоколы и данные, вы можете испытывать этих вампиров по усмотрению ГС. Но выни в коем случае не будете диктовать мне, как поступить. Вы не мой Мастер,мистер Кабот, и советую вам не забывать об этом.

Закончив, Малик развернулся на каблуках и направился вдвери.

Мы все последовали за ним.

Наш поход по коридору подвала к хранилищу был столь жевеселым, как похоронная процессия. Существовала вероятность, что девушка,которую я считала своей лучшей подругой, которая на протяжении нескольких летбыла мне названной сестрой, осквернила святыню этого Дома.

Малик просунул ключ в хранилище и повернул его на сорок пятьградусов. Замок со щелчком открылся. Он поднес руку к двери, но ненадолгозамер, прежде чем взяться за ручку, успокаиваясь. Спустя минуту его пальцыоказались на щеколде и дверь открылась.

Малик застыл в дверях, закрывая обзор, а затем отступил всторону, посмотрев на меня.

С бешено стучащим сердцем, я заглянула внутрь.

Меня одновременно охватила надежда и страх.

Пропал не только Малефиций.

В хранилище было пусто.

Спустя десять минут, проведенных в тишине, мы вновьсобрались в Оперативном Отделе за исключением Фрэнка, который ушел наверх,чтобы, конечно же, позвонить ГС.

Пропал Малефиций.

Пропал прах. Нет... пропал прах Этана.

- Как она могла это сделать? - тихо спросил Люк. - Не тольковзять Малефиций, но и украсть прах? Такое нельзя просто так оставить. Это жесвятотатство.

- Что есть, то есть, - спокойно сказал Малик. Каким бывопиющим ни был этот поступок, мы не должны выносить обвинительный приговор, неимея улик. У нас нет ни единого доказательства, что это она. Но самое главное,зачем? Зачем прогрессирующей волшебнице так поступать?

- Я не отвечу на вопрос зачем, - заговорила Линдси,оборачиваясь со своего места у собрания мониторов. Она была необычно бледна. -Но я могу подтвердить, что это совершила она.

Мы все подошли к ее компьютеру, на экран которого Линдсивывела крупным планом две записи с камер наблюдения.

- Мы особо не следим за камерой в подвале, поскольку онарасположена прямо возле ОперОтдела, - сказала она, - но запись ведем. На камерестоит охранный датчик, так что мы быстро найдем необходимое.