— Готовлюсь к отъезду.

— Куда собралась?

— Страна большая.

— Через неделю приезжают гости из Тезара. Успеешь вернуться?

— Нет.

— Когда тебя ждать?

— Через месяц.

Адэр подошёл к окну, открыл рамы. Глядя на цветущий сад, слушал, как за спиной шелестит и рвётся бумага.

— Переделывать под тебя этикет никто не будет.

— Разве я просила?

— Во всем мире женщины приходят на бал либо с семьёй, либо с кавалерами, либо с подругами.

— У меня никого нет.

— Эйра, ты не можешь прийти одна.

— Мне не нужен хозяин. Я не собачка.

Адэр повернулся к ней:

— А как же Иштар?

— Я буду стоять с ним рядом, а не за его плечом.

— В Грасс-Дэморе он пойдёт против всех правил, лишь бы досадить мне. Но в Ракшаде — в его присутствии — ты бы лежала, уткнувшись лицом в пол. Ты через это уже прошла. Забыла?

Эйра поднялась:

— Не забыла. Но если это повторится — значит, я мертва.

Адэр прошёлся по комнате:

— Значит, решила уехать.

— Да.

— Ты знаешь, что приглашение правителя на бал нельзя отклонять.

— Знаю.

— Твое неповиновение равносильно отставке.

Она усмехнулась:

— Я уже месяц в отставке. Вы не заметили?

— Не играй с огнём, Эйра.

— Вы рассказывали мне об этикете при дворе Толана и высмеивали его причуды. А теперь сами вводите унизительные для меня правила. Если я одинока, если я ничья, если я плебейка, зачем вы меня пригласили? Чтобы поставить меня за чью-то спину и ещё раз напомнить мне о моем месте? Так я его знаю. Я не рвалась к равенству среди неравных. Вы сами определили мне главное место в своем Совете. На балу у Толана я последний раз стояла за спиной мужчины. Этого больше не повторится. Даже если вы меня прогоните и я стану никем, я больше никогда не буду подчиняться прихотям мужчин.

Адэр покачал головой:

— Уезжай, Эйра. Проветрись. Поговорим через месяц.

Вернувшись к себе в кабинет, вызвал Мебо и Драго:

— Если с ней что-то случится, удавлю.

***

Старенький автомобиль, некогда позаимствованный у ветонов, взлетел по пологому склону и остановился на взгорье. Малика, Мебо и Драго вышли из салона. Перед ними лежала степь, покрытая травами и пушистыми кустиками «заячьего холодка». Ветер — чистый, свежий, наполненный горьковато-терпким ароматом — забирался под одежду и приятно холодил кожу. Через месяц, если не пойдут дожди, травы поникнут, краски поблекнут, суховей припорошит равнины и холмы пылью, и степь вновь превратится в мёртвую пустошь.

— У меня плохое предчувствие, — сказал Драго.

Малика устремила взгляд на темнеющий вдали лес:

— Что тебя настораживает?

— Раньше мы не уезжали так далеко от замка.

— Четыреста миль — не так уж далеко.

— Двенадцать часов езды по бездорожью — это очень далеко, — возразил Драго. — Почему вдруг Aвраас?

— В этом городе за последние восемь лет не было ни одного преступления.

— Если там всё хорошо, зачем туда ехать? — спросил Мебо.

— Aвраас — единственный в мире город без убийц, воров, драчунов и бродяг. Где? В Грасс-Дэморе? Разве такое возможно?

— Заедем в охранительный участок, узнаем их секрет.

— Там нет охранительного участка.

— Малика, это ведь не всё, — произнёс Драго вкрадчивым тоном.

Она кивнула:

— Не всё. В архиве я нашла докладную записку. Восемь лет назад её написал помощник наместника. Всего два предложения: «Жалобы беспочвенны. В Aвраасе живут мирные, но неправильно понятые люди».

Мебо похлопал ладонью по капоту:

— И сколько там неправильно понятых людей?

— Около пятнадцати тысяч.

— У меня плохое предчувствие, — повторил Драго, глядя на горизонт.

— У меня тоже, — сказал Мебо.

Ближе к вечеру автомобиль покатил вдоль опушки лиственного леса и вскоре выехал на проторенную колею. Обогнув очередную рощицу, остановился на окраине пригорода. Возле дороги торчал столб с листом фанеры, исписанным белой краской. Надпись гласила: «Вы ступаете на святую землю Праведного Братства. Соблюдайте Закон Божий, и Бог вас не покинет».

— Мы возвращаемся, Малика, — промолвил Драго, сжимая руль.

— Почему?

— Если законы их Бога противоречат законам моего Бога, я не смогу их соблюдать. А значит, ты в опасности.

— Я тоже не пойду против своей веры, — откликнулся с заднего сиденья Мебо. — Драго прав. Нам нельзя туда ехать.

Малика оторвала взгляд от надписи, повернулась к охранителям:

— И у меня есть Бог. И он не похож на ваших. Почему до сих пор мы вместе?

— Мы никогда не говорили о вере, — сказал Драго.

— И не будем говорить.

— А придётся. Мы ступаем на чужую землю с чужими законами.

— Все земли Грасс-Дэмора принадлежат Адэру Карро. И на всех землях он единственный закон. Ты не согласен?

— Чует моё сердце: нас ждут большие неприятности, — промолвил Драго и с мрачным видом уставился в окно.

Мимо автомобиля брели коровы — ухоженные, с лоснящейся белой шкурой в чёрных или коричневых пятнах. Лениво щёлкая кнутами, мальчишки-пастухи обошли машину и, беспрестанно оглядываясь, погнали стадо в посёлок. Малика смотрела детям вслед и пыталась понять, что насторожило сильнее: их поведение или внешность. В отличие от своих сверстников из других селений они не свистели, не смеялись и не разговаривали. Их взгляды были пугливыми, плечи поникшими. Удивили их празднично чистые штаны и рубашки — словно мальчики не сидели на траве, не дурачились в лесу, не гонялись за телятами, а целый день простояли, боясь испачкать и помять одежду.

— Ты что-нибудь слышала о Праведном Братстве? — спросил Мебо.

— Это секта, — ответила Малика. — Отросток вероучения ирвин.

— Секта? — переспросил Драго. — Ты знала, что в Авраасе заправляет секта и ничего нам не сказала?

— Я, как и вы, только что прочла эту надпись. И удивлена не меньше вашего. Если бы я знала, кто здесь живёт, я бы перерыла весь архив и взяла с собой советника Джиано. Он лучше меня разбирается в религиозных вопросах. Но мы уже здесь. Без Джиано и без бумажек из архива, — выпалила Малика на одном дыхании и тихо добавила: — У меня нет от вас тайн.