Девушка улыбнулась:

— Весёлые у вас старушки. — Обмотала концами платка Малике шею, завязала сзади узлом.— Возьмите два или три. Белое быстро пачкается, а платок всегда должен быть чистым.

Малика посмотрела на большой живот:

— Когда рожать?

— Скоро.

— Кого хотите — мальчика или девочку?

Девушка дала Малике ещё два платка:

— Никого. — И вернулась за прилавок.

Малика положила деньги в блюдце. Подойдя к двери, обернулась:

— Поехали со мной.

Девушка устремила на неё тоскливый взгляд:

— Куда?

— Я увезу тебя далеко-далеко. Поехали.

— Вы не понимаете.

— Так расскажи, чтобы я поняла.

— Возвращайтесь к весёлым старушкам, аспожа, — сказала девушка и скрылась в подсобной комнатке.

Выехав из селения, Драго заглушил двигатель:

— Надо кое-что обсудить.

— Не надо, — произнесла Малика. Развязала на затылке узел, стянула платок с головы. — Я вас обманула. Эта земля не принадлежит Адэру Карро. Это Дэмор. Земля морун. Дальше я пойду одна.

— Надо кое-что обсудить, — повторил Драго. — Раз уж мы не догадались сделать документы, что мы с Мебо твои братья, необходимо придумать историю, почему мы вместе.

Малика сложила платок:

— Чтобы нас не поймали на лжи, надо меньше лгать. Если кто-то спросит, скажем, что были в услужении у маркиза Бархата. Жили в пригороде Ларжетая. Он нас уволил, и мы ищем работу.

— Согласен, — произнёс Драго.

— Остановимся в постоялом дворе, — промолвил Мебо. — Ты посидишь в комнате, а мы с Драго всё разузнаем. Потом решим, что делать дальше.

Малика кивнула:

— Согласна.

— А платочек надень, — попросил Мебо. — Не привлекай к себе внимание.

***

В густеющих сумерках Авраас скорее походил на огромный посёлок, чем на город: пыльные дороги; одноэтажные дома, безлюдные улицы.

Неприметный постоялый двор стоял неподалёку от дома молитвы, где Праведный Отец иногда произносил проповеди (молитвенных домов в Авраасе было несколько десятков). В вестибюле гостиницы лежали листовки, в которых сообщалось, где и когда можно послушать наставления самого уважаемого человека в городе.

Малика зря переживала, что к ней и её спутникам отнесутся с подозрением. Оказывается, сюда со всей страны стекались приверженцы учения праведной секты. Особо почитался День Веры, который праздновался в начале каждого месяца. В этот день улицы заполоняли толпы горожан и гостей города. Богослужение в любую погоду проводилось на площади перед обителью Братства и заканчивалось демонстрацией святой силы Праведного Отца.

Малике и охранителям выделили соседние комнаты. Хозяин постоялого двора — лысый мужичок с такой же невзрачной внешностью, как и его заведение — сказал, что им повезло: День Покаяния прошёл, и утром все постояльцы съехали. Теперь целую неделю в городе будет тихо и спокойно.

Пока Мебо заполнял карточки гостей, а Драго отгонял автомобиль на задний двор, Малика просматривала листовку с расписанием проповедей. Хозяин тайком поглядывал на неё, роясь в тумбе стола и подсказывая Мебо, в каких графах что писать. Его внимание вызывало беспокойство.

Малика не выдержала:

— Почему вы на меня смотрите?

Хозяин захлопнул дверцу тумбы:

— У вас накрашены глаза и губы. И на лице пудра. Так ходить в Авраасе нельзя. Праведные Братья заставят вас умыться.

— Я не пользуюсь косметикой.

— У меня часто останавливаются люди, которые хотят встать на праведную дорогу. Я подсказываю им. И вам хочу подсказать. — Хозяин покашлял в кулак. — У вас… грудь…

Мебо отложил гостевую карточку. Сведя брови, уставился на хозяина.

— Что? — растерялась Малика.

— Она слишком выпирает. Её надо затянуть.

— Что?! — вновь спросила Малика, не веря своим ушам.

— В аптеке продаются бинты. Купите широкие. Я не знаю их названия. Женщины, у которых грудь не того размера… — Хозяин высморкался в салфетку. — Моя жена в этом лучше разбирается, но она уехала к сестре и будет через неделю.

— А если я этого не сделаю?

— На вас будут смотреть мужчины.

Малика насторожилась:

— И что?

— Праведные Братья обвинят вас в соблазнении. Они долго разбираться не будут, отведут к Праведному Отцу, а он видит людей насквозь.

Малика выдавила улыбку:

— Вот как…

— И вам надо что-то сделать с лицом.

Малика и Мебо переглянулись.

— В Авраасе нет красивых женщин? — спросил охранитель.

Хозяин неопределенно пожал плечами:

— Есть. Но наши красивые женщины не смотрят с вызывающим видом и не соблазняют мужчин. — Ткнул пальцем себе в шею. — Вот здесь. У вас из-под платка вылезли волосы. Спрячьте.

Когда к Мебо присоединился Драго, Малика пошла по коридору, выискивая на дверях табличку с номером своей комнаты.

Чистая комнатушка напоминала келью холостяка, которому плевать на удобства. На подоконнике керосиновый фонарь и спички. Узкая кровать с провисшей панцирной сеткой, сундук вместо бельевого шкафа, домотканый половик — вот и вся обстановка. За занавеской в углу комнаты, находился ушат с холодной водой; в нём плавал ковшик.

Малика немного поплескалась, стараясь не залить половицы, и приоткрыла дверь, чтобы услышать шаги охранителей. Поставила керосиновую лампу за занавеской, чтобы свет не падал на окно, и присела на подоконник. На улице стемнело. Тротуары пустовали. Дома на другой стороне улицы казались безжизненными. Во дворах бегали собаки, таская за собой громыхающие цепи.

На дороге появилась странная процессия: десять пар мальчиков и девочек шли друг за другом — опрятные, прилизанные, уставшие. Их окружали Праведные Братья. Малика не могла ошибиться — это точно были они! Чёрные перчатки на руках, белоснежные плащи, из-под которых виднелись такие же белоснежные рубашки и узкие брюки. Свет уличных фонарей отскакивал от начищенных до блеска сапог. Чёрно-белые одежды сектантов, холодно-непроницаемые лица, длинные волосы, рослые фигуры и уверенная поступь вызвали благоговейный трепет вперемешку с ужасом.

Братья и дети давно скрылись из поля зрения, а Малика не могла пошевелиться. В голове роились вопросы. Разум сверлила мысль, что Праведные Братья похожи не на верующих людей, а на воинов.

Малика вышла в вестибюль. Хозяин и охранители мирно беседовали, сидя на диванчике. Увидев её, замолчали.

— Где у вас туалет? — спросила Малика.