Маленькая ведунья, до этого с благоговением думавшая о хранителе Калинова моста и его возможной роли в создании ее собственного рода, с удивлением поняла, что сама не знает, зачем сейчас заговорила о Юдасе. И такая странная пустота охватила ее — если раньше она считала его близким существом, чуть ли не родственником, то сейчас упоминание его имени не вызвало в ней никаких эмоций кроме растерянности.

— Союзник? — расхохоталась Мара, переводя взгляд с почтаря на девочку. — Ты о том, кто коснулся тебя своим темным дыханием, которое ты смыла с себя, когда повысила свой ведуний ранг? Ты хотя бы поняла это, почувствовала, что стала сильнее?

— Разумеется! — огрызнулась Настя, чувствуя, как сердце начинает от волнения выпрыгивать из груди. А ведь права сейчас дочь Мораны — что-то во время схватки с ней помогло молодой ведунье шагнуть на следующую ступень… Знать бы, что… И о каком таком дыхании Юдаса эта дамочка говорит?

— Вижу, что пока не понимаешь, — с довольной улыбкой сказала Мара. — Что ж, я расскажу. Старый змей не просто говорит — каждое его слово, как живое существо, как одно из его отражений, проникает в душу тех, кто его слышит, и пытается подчинить себе.

— Значит, вот в чем был план Юдаса, — задумавшись, кивнул Олег. Он с самого начала понимал, что хранитель Калинова моста отпустил их не просто так, но не подозревал, по какой тонкой грани они все прошли.

«А ведь ведьма поняла это еще там, — прокручивая в памяти события из их небольшого похода, почтарь вспомнил о Ели. — Поняла, но не сказала… Впрочем, и я не поделился с ней своими подозрениями о том, что доклад Моране может привести совсем не к тому результату, которого она ждет. Как иронично вышло и как хорошо, что Настя смогла все-таки перебороть черную волю Юдаса. Есть в этой девчонке сила, что не может не вызывать уважение».

— А что за план?.. — осторожно уточнила Настя, почувствовав, как почтарь немного не так как раньше посмотрел на нее.

— Использовать нас, чтобы не марать руки, — пояснил Олег. — Юдас несмотря на все свои речи с самого начала был за войну, за разрушение Договора. И предложение Владимировича, я уверен, он принял… Но потом увидел нас, почувствовал печать и понял, что не обязательно вмешиваться лично и рисковать. Надо было просто подчинить тебя, подтолкнуть меня к нужному ему решению… Дальше вариантов много, но итог один — война.

— А он знал о… — Настя сначала хотела спросить у самой дочери Мораны, но потом в последний момент смутилась и задала вопрос Олегу. — Он знал о Маре?

«Невежливо получилось, — вздохнула про себя девочка, — но это все равно лучше, чем получить новый полный яда и ехидства ответ».

— Трудно сказать однозначно, — покачал головой почтарь под любопытным взглядом дочери Мораны. — Мне кажется, что почти наверняка знал. Не того Юдас пошиба существо, чтобы пропустить такую новость. Да и наш Владимирович вряд ли бы смог убедить его на сотрудничество, не выложив все карты на стол. Но в любом случае это не имело особого значения. Вспомни этого змея — ему ведь, по большому счету, было все равно, кто развяжет войну.

— Мы бы могли помочь выследить Мару, и потом ее мать начала бы поход против Яви, чтобы отомстить за ее смерть, — предложила одну из версий Настя.

— Или, — почтарь бросил взгляд на дочь Мораны, — ты бы с помощью силы Юдаса скрывала мою печать. Мара бы тогда убила меня. А потом бы слетела с катушек, осознав, что сама своими руками уже второй раз лишила себя возможности вернуться.

— Много говорите, — недовольно скривила рот Мара.

В этот момент в кабинет вернулся Хотен и молча протянул почтарю завернутые в мокрую тряпку три глаза ворона. Олег выбрал среди них тот, что побольше, потом вытащил блестящий податливый шарик и достал кинжал из ножен.

— Тебе же будет лучше, если у тебя получится, — дочь Мораны была явно недовольна, что закончившийся разговор остался не за ней, и решила напомнить о том, кто победил в недавней драке между собравшимися в комнате.

— Вызываю главу рода Владимировичей! — проигнорировав слова Мары и сразу начав ритуал, Олег обратился в пустоту, полоснув лезвием по птичьему глазу и произнеся короткий наговор. — Я знаю о тебе и о твоем желании развязать войну! И у меня есть печать богини смерти, которая поможет тебе найти ту, что для этого нужна. Печать Мораны откроет местоположение ее дочери, и ты сможешь делать с ней все, что захочешь. Если, конечно, не выяснится, что та, например, на самом деле ей не родная дочь или полукровка… Это могло бы ослабить ритуал. Но во всех остальных случаях ты получишь то, что желаешь. За разумную цену, конечно. Это говорю тебе я, Олег Локов, почтарь из села Оковицы в Приграничье!

На последних словах голос Олега как будто треснул — подобные ритуалы не требовали очень больших усилий, но с его слабым талантом, когда он не прибегал к помощи имени Мораны, даже такого хватило, чтобы перенапрячься. И сейчас, после второго наговора, да еще и вымотанный непростым разговором с Марой, он чувствовал себя как после кулачного боя, которые иногда шутки ради проводили меж собой почтари. Олег пошатнулся, но устоял на ногах. Тем не менее, Хотен положил руку ему на плечо, а Настя подскочила и встала рядом, готовая выдержать его падающее тело даже в одиночку, без чьей-либо помощи.

— Вот и пусть теперь подумает, — нашел в себе силы улыбнуться Олег. — А нам предлагаю уже перебираться в гостиницу, я бы, сказать по правде, лег…

Про себя же почтарь размышлял о том, что его послание почти наверняка достигло цели. Во время его отправки Мара через связывающую их печать пыталась узнать что-то новое о своем враге, а Олег через ту же самую связь смог уловить часть эмоций этого наследника Владимировичей. И тот был в самой настоящей ярости — напоминание о полукровках, незаконнорождённых детях сильных мира сего, уж больно сильно напоминало историю основателя их рода. И наследник явно не собирался прощать подобных намеков.

«Кажется, он бы теперь заявился ко мне даже не будь у меня печати», — невольно улыбнулся про себя Олег.

— Ну что, идем? — он еще раз позвал своих спутников и союзников. — Вы же видели, что ритуал бил на довольно большое расстояние, сотня километров минимум. Так что сегодня нашего гостя точно можно не ждать.

— Если вы в гостиницу, то Мару куда? — буднично поинтересовался Хотен, как будто та была не дочерью богини смерти, убивающей за один миг, а просто чьей-то родственницей, приехавшей погостить.

— Возьмем с собой, — зевнув, ответил почтарь. Он почувствовал, как бешеная нагрузка последних дней и часов измотала его и набросилась тяжеленным грузом на плечи. — Будет твоей племянницей из… пусть, например, из Торопца.

— Хорошо, — согласился Хотен, а Мара очень по-человечески фыркнула.

Сотник проигнорировал этот выпад, и почтарь с двумя спутницами вышел из пустой резиденции Хотена на улицу. Сам хозяин кабинета появился за ними следом и, подозвав дежурившего в соседнем доме Храбра, отправился вместе с ним готовить дружину к отражению возможной атаки. После всего увиденного, а особенно после сегодняшнего поражения от рук Мары, причем, как говорят, без шансов, Хотен больше не собирался полагаться только лишь на свои силы.