- Что ж, победа не всегда бывает полной, - философскизаметила я.

- Шумиху мы устроили будь здоров, теперь главное, что будетзавтра.

- Нас запишут в герои.

- Ага. Лишь бы по шее не надавали.

На работе бедлам продолжался. В три часа спешно собралипресс-конференцию. Самая крупная за последние несколько лет партия наркотиковоказалась в руках правоохранительных органов. Пока высокие чины, выпятив грудь,вещали о героических буднях, я подпирала стену неподалеку, нашла взглядомЛуганского и ему подмигнула. Он ответил тем же, с трудом скрывая улыбку. Мынамеренно держались друг от друга подальше, но чувство было такое, будто онстоит рядом. И я вдруг подумала, что друзей у меня прибавилось, по крайней мерена одного человека. Наверное, и врагов тоже, куда без них? Дед расточалпредвыборные улыбки, а после пресс-конференции пригласил меня отобедать. Я срадостью согласилась, хотя едва стояла на ногах от усталости. Уписывая за обещеки заливное, я поведала Деду о ближайших планах: отдохнуть, оздоровиться ивсерьез заняться курсами молодых матерей.

- Не знал, что у тебя есть связи в ФСБ, - заметил Дед снасмешливой улыбкой.

- У меня? Откуда?

- Значит, все-таки Лялин?

- Его и в городе-то не было, - обиделась я. - Не пойму, начто ты намекаешь? Я здесь совершенно ни при чем. Ты же слышал: сверхсекретнаяоперация, руководство осуществлялось из Москвы, наших в известность поставилиперед самым началом... Я вообще обо всем узнала от знакомой журналистки, онаподняла меня среди ночи, хотела проверить информацию, думала, ее разыгрывают.

- Но мне ты не позвонила, - глядя мне в глаза, заметил Дед.

- Решила сначала сама разобраться, а там такое...

- Значит, руководили из Москвы.., что ж. Луганский молодец.Признаться, не ожидал.

- Луганский? - выпучила я глаза.

- Ладно, кончай, - отмахнулся он и, помедлив, спросил:

- Хочешь, кое-что скажу?

- Если это не нанесет удара моему девичьему самолюбию.

- Не нанесет. Я тобой горжусь. Нет, серьезно. Вот только немогу понять, что нам мешает быть вместе. Я не свою квартиру имею в виду, авообще... - Он вздохнул, глядя куда-то поверх моего плеча. Я молчала, но он ине ждал ответа, зная его лучше меня. - Говорят, там были люди Тагаева, - ожилДед.

- Ага, сшивались неподалеку. Теперь объясняются, что делалив неурочное время в таком неподходящем месте. Отбрешутся. Они привычные.

- А сам Тагаев?

- Что - сам Тагаев?

- Его там не было?

- Понятия не имею. Может, правда его ребята оказались тамслучайно? В заварухе они не участвовали, хотя есть у меня подозрение, что чужоедобро надеялись прикарманить, но, поняв, что к чему, решили тихо отсидеться.

- Выходит, ему повезло.

- Если он руки погреть надеялся, вряд ли согласится с твоимутверждением.

Дед вдруг засмеялся, прикрыв лицо рукой, и смеялся до техпор, пока нам не принесли десерт.

***

Все следующие дни я была завалена работой, потом страстипошли на убыль, и о недавних событиях стали забывать. День города прошел сбольшим успехом, я считала, что в этом была и моя заслуга. Из командировкивернулся Лялин, затем Вешняков, и мы отметили нашу победу, не забыв пригласитьЛуганского. Конечно, следовало бы пригласить тех, кто победу эту ковал, ноЛялин даже нам не пожелал назвать своих друзей в ФСБ, а Луганский, должно быть,заразившись его скрытностью, умолчал о своих, но мы с Артемом не обиделись.Весьма гордые собой, мужчины выпили более обыкновенного, мне же гордитьсяпришлось на трезвую голову.

Через неделю позвонил Артем и рассказал, что Сергеев наконецсмог поговорить с Леной Зотовой, девушка утверждала, что о банкноте она знаетне больше других, то есть только то, что Симушин выхватил из рук какого-томужика бумажник, в котором эта самая банкнота находилась. Так что моепредположение, что бумажник Симушина кто-то надоумил украсть, подтверждения ненашло. Кто и по какой причине убил Бокова, тоже оставалось неясным. Сергеев считал,что сделал это скорее всего Алик Каримов, а вот мотив преступления мы теперьвряд ли узнаем.

Если честно, в тот момент меня все это мало волновало. Посленедавних событий, потребовавших напряжения всех моих сил, размеренная спокойнаяжизнь казалась какой-то нереальной и вроде бы даже лишенной смысла. Я как будтождала чего-то. Покопалась немного в себе и поняла: я жду звонка Лукьянова. Знаяего характер, была уверена: он непременно объявится. Но, оказавшись впроигрыше, звонить он не спешил. А может, просто предпочел побыстрее покинутьгород, и ему было не до звонков. Проигрывать он не любил.

С Тагаевым мы не виделись, и надежд на то, что он позвонит,я не питала. Последние дни перед декретным отпуском я усиленно загружала себяработой, потом решила, что отпуск мне и вовсе ни к чему, то есть я вполне могуеще поработать, раз чувствую себя прекрасно. На самом деле я понятия не имела,что буду делать целыми днями в своей квартире, которая навевала тоску, лишьтолько я переступала порог. Вешняков с Лялиным взяли за правило навещать менячуть ли не ежедневно. В одно из таких посещений я спросила Артема:

- Что там со свадьбой?

- С какой? - не понял он.

- Не с моей, разумеется, раз замуж никто не берет.

- Можно подумать, что ты об этом только и мечтаешь, - фыркнулон.

- Откуда тебе знать про мои девичьи мечты, - усмехнулась я.

- Похоже, свадьбы не будет, - ответил он серьезно, косясь наменя.

- Что так?

- Вот уж не знаю. Заявление он забрал, с девушкой расстался.

- Неужто пребывает в одиночестве?

- Я у него в ногах со свечкой не стою, - обиделся Артем. -Говорю то, что знаю, а знаю то, что люди болтают. Видят его с разными бабами,то с блондинкой, то с брюнеткой. Есть даже рыжая. Тебе это интересно?

- Не очень.

- Чего же тогда про свадьбу спрашиваешь?

- Любопытно.

- А если я тебя кое о чем спрошу, ответишь?

- Попробуй.

- Ты его любишь? - помедлив, задал он вопрос.

- Вешняков, куда это тебя понесло? - нахмурилась я.

- Значит, не ответишь, - кивнул он.

- Умные люди говорят, чтобы брак был счастливым, надосмотреть не друг на друга, а в одну сторону. А мы смотрим в разные. Так чтолюбишь, не любишь - значения не имеет.

Вешняков загрустил, приглядываясь ко мне, потом вроде быприободрился.