В конце лета 1642 года королю удалось собрать армию из правоохранительных отрядов графств, сохранивших ему верность, и готовых к действию добровольцев, вдохновляемых верноподданническими чувствами, корыстолюбием и склонностью к мародерству. К тому моменту как Карл выступил из Ноттингема, под его знаменами находилось семь или восемь пехотных полков, затем, уже на марше, у нему подошло несколько полков кавалерии. В целом он имел под своим командованием примерно 14 000 человек.

Вскоре и другим могла прийти в голову мысль поспешить навстречу королю, поскольку в начале сентября парламент объявил, что все, кто не согласен с его намерениями, «преступники» или «злобные зловредные личности», чью собственность можно конфисковать. Люди, которые поддерживали короля, ничего для него не предпринимая, и те, кто соблюдал нейтралитет, теперь ощутили себя в опасности. Декларация парламента еще больше разделила нацию на партии. Многие землевладельцы и вельможи, прежде не принимавшие участия в борьбе, решили набрать отряды для короля, чтобы защитить свои жизни и поместья. Сторонник парламента Симондс Д’Эвес признал, что эта декларация «повергла в отчаяние не только конкретных представителей аристократии и других слоев общества, но и целые графства». Короля весьма ободрила ошибка его противников, он уверенно ожидал, что в его войска вольется много свежих сил. Эта надежда оправдалась.

9 сентября граф Эссекс выехал к своей армии в Нортгемптон. Он взял с собой гроб и саван в знак своей верности делу до конца жизни. Граф командовал армией в 20 000 человек, и все полагали, что он легко победит короля. Кларендон писал о нем, что «его гордыня возмещала недостаток трудолюбия: он сердился, когда видел, что другому человеку выказывают больше уважения, чем ему, потому что думал, будто заслуживает этого в большей степени, и всегда старался отомстить». Он был очень богат и влиятелен. Ему нравилось, чтобы к нему обращались «ваше превосходительство» и считали равным только королю. Он имел привычки и манеры лорда по рождению, сродни тем, что участвовали в войнах Алой и Белой розы. Однако пока было неясно, великий ли граф военачальник. Весьма вероятно, что его сдержанный и надменный стиль поведения ошибочно принимали за мудрость. Он не был мятежником по природе своей и во главе парламентской армии ощущал себя весьма неуютно. Казалось, его конечная цель состояла в том, чтобы оторвать короля от «злонамеренных советников» и привезти обратно в Лондон в качестве конституционного монарха, работающего заодно с парламентом. Его же парламентским друзьям требовалось совсем другое.

В течение той осени под ружье поставили примерно 40 000 человек, к лету 1643 года это количество увеличилось до 100 000. Противостоящие армии во многих отношениях совпадали. Подавляющее большинство солдат в них полагало, что война продлится недолго и они вовремя вернутся на свои поля, чтобы убрать следующий урожай. Широко бытовало мнение, что дело решит одно большое сражение. Многие солдаты были из бедных, их заставили идти в армию лендлорды или работодатели.

Из одной деревни в графстве Шропшир в королевскую армию попали задолжавший фермер, сын человека, которого повесили за конокрадство, больной ткач, бродячий портной и семья из отца и трех сыновей, ютившаяся в пещере. Солдат обеих сторон иной раз презрительно называли «отбросами общества». Людей выпускали из тюрем и принудительно отправляли на военную службу. Бытовало мнение, что лучшие рекруты – это мясники, привыкшие к виду крови. Для некоторых людей война стала желанным избавлением от суровых житейских тягот, и они жадно искали возможности разжиться деньгами или имуществом. Один ветеран, полковник Берч, вспоминал: «Когда я был в армии, некоторые говорили: «Давайте не пойдем туда, чтобы война не кончилась слишком скоро». К тому же солдатам выдавали пайки более сытные, чем еда, которой они питались дома: обычный рацион на день составлял 2 фунта хлеба или сухого печенья и 1 фунт мяса или сыра, а также бутылку вина или две бутылки пива.

Роялистские войска часто обвиняли в пьянстве и распутстве, в первые месяцы войны сообщалось, что в Лестершире группа королевских солдат убила женщину на восьмом месяце беременности. Пуританский ремесленник из Истчипа Нехемия Валлингтон писал, что «они угрожают, кричат, богохульствуют и командуют, грабят, мародерствуют и делают всяческое зло».

Однако злоупотреблениями занимались не только кавалеры. Роялисты, возможно, разносили питейные заведения, но сторонники парламента оскверняли церкви. Атмосфера войны превращает людей в животных. Говорили, что, когда солдат ставили на постой в церкви или общественном здании, они оставляли после себя ужасающую вонь, испражняясь в углах помещения. Нередко войска приносили с собой инфекционную болезнь, которую стали называть «сыпным тифом».

Многие солдаты пошли в армию добровольно, по искреннему убеждению. Парламентские солдаты на марше часто пели псалмы, а пресвитеры читали им проповеди по таким текстам, как 67-й псалом «Да воскреснет Бог, и рассеются враги его…». Более мирское соперничество тоже воодушевляло их: рассказывали, что солдаты из Херефордшира особенно яростно сражались с глостерширцами, а ланкаширцы – с нортумберлендцами.

Солдаты несли пики и мушкеты, но некоторые по-прежнему были вооружены луками со стрелами по старому образцу. Пика изначально предполагалась длиной 5,5 метра со стальным наконечником. Но многие солдаты укорачивали ее как слишком громоздкую, кроме того, пикинеры также имели короткий клинок. Мушкеты заряжались слабым порохом, и солдатам советовали стрелять только с близкого расстояния; поскольку не было патронов, мушкетеры держали две-три пули во рту или за поясом. Чтобы выстрелить, им приходилось заряжать мушкет, а потом поджигать порох с помощью горящего шнура, который называли спичкой. Некоторые предпочитали стрелять из своих мушкетов стрелами. Они носили кожаные куртки и шлемы, похожие на железный горшок.

Однако не все солдаты были необученными и плохо экипированными. Среди них были и профессиональные люди, которые воевали во Франции, Испании и Нидерландах. Обе стороны использовали наемников. Многие командиры послужили в материковой Европе, они хорошо изучили «Военные инструкции» (Warlike Directions) и «Наставления по личному составу и оружию» (Instructions for Musters and Arms) и обычно давали базовую подготовку своим подчиненным: «Поверните мушкеты прикладом вправо… Положите мушкеты, как надо, на плечо… Возьмите спичку. Поджигайте. Вставьте… Товсь. Огонь!»

Первая стычка – или столкновение – произошла недалеко от Вустера. Эссекс повел армию на город, а король, узнав об этом, отправил в поддержку роялистов Вустера принца Руперта. Руперт Рейнский приходился королю племянником и в возрасте двадцати трех лет уже имел репутацию одаренного военачальника. Его умения и опыт считались бесценными. Он отличался жизнерадостностью и бесстрашием, но также безрассудством и торопливостью. Однако в этом случае, в бою ограниченных масштабов, он разгромил парламентскую кавалерию, большинство офицеров противника погибло.

Кларендон писал, что это событие «вселило в королевские войска отвагу, имя принца Руперта стало вызывать ужас, а противник получил сильный шок»; к тому же «с этого времени парламент начал понимать, что дело не закончится так легко, как началось». Оливер Кромвель сам имел серьезные претензии к поведению парламентской армии. Он говорил своему кузену Джону Хэмпдену, что его «солдаты в своем большинстве представляют собой развращенных слуг, буфетчиков и тому подобное, а у них [роялистов] в армии дети дворян, младшие сыновья благородных семей, приличные люди». Кромвель считал, что для победы парламента нужно сформировать новые, более достойные вооруженные силы.