– Должен быть в сумке.

– Ты посиди пока. Я поищу, хорошо? Адвокатам звонить надо. Черт, история будет сейчас…

Я сидела в приемном покое на стульчике. Медсестра принесла воды и таблетку. Померила давление, посчитала пульс. Саша все время куда-то отходил, кому-то звонил. Говорил по-английски, по-русски. Я не слушала. После таблетки хотелось спать.

– Ты как, ничего? Надо бы отправить тебя в гостиницу. Но лучше я сам тебя отвезу. Могут быть проблемы.

Я задремала. Горящая машина… Настя… Кровь на его лице. Куда делась Настя? А ведь он был с Настей. Ведерникова… Я проснулась.

– Ведерникова, да. Нет, не отвечает у нее телефон.

Он стоял в нескольких шагах от меня в окружении каких-то мужчин.

– С полицией вы будете говорить. Лучше, если позже. Пока он без сознания, они ничего не предъявят. Прессу надо информировать минимально.

Он обернулся ко мне:

– Проснулась? Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – сказала я и улыбнулась.

– Сейчас поедем. Надо быстро уезжать, пока не набежали тут…

– А как же Аркадий?

– Я ему армию пригнал. Адвокат его французский, охрана стоит уже…

Он поднял меня со стула.

– Где документы на твою машину?

– Какие? Зачем?

– Ребята с ними сейчас свяжутся. Заплатят, если нужно, или выкупим ее.

– Зачем выкупать? Я же заплатила за прокат.

– Алена, ты же не сдашь машину со следами кровавой бойни, да?

Об этом я даже не подумала. Достала документы, отдала ему.

– А мне разве не надо присутствовать?

– Без тебя разберутся. Ты мне доверяешь или как?

Мы вышли на улицу. Он сунул бумаги и ключи здоровому парню, стоявшему возле моего, бывшего моего «Рено».

– Все будет в порядке, Александр Борисович.

Я подумала, что это напоминает сцену из «Криминального чтива». Явился кризис-менеджер и помог отмыть мозги от машины. И устыдилась своего цинизма.

– Садись, – он подвел меня к серебристой «Ауди», открыл дверь.

Я залезла.

– Едем сейчас к тебе в гостиницу за вещами. Потом ко мне. Улетишь вечером. Раньше не получится.

– Подожди, у меня же билет на 13.40, еще можно успеть.

– Полетишь моим самолетом. Обычным рейсом нельзя. Не то чтобы нельзя… Не стоит рисковать.

– А почему? – Я не понимала, к чему такие сложности.

– Девочка моя, ты помнишь, что произошло? Зачем нам лишние неприятности? Следы мы с тобой сейчас заметаем. Пока не забыл – держи. Спасибо, – он протянул мне телефон.

Мы выехали на дорогу.

– Алена, ты прости меня, я виноват.

– В чем? – что-то теплое шевельнулось внутри.

– Виноват, что попался на пути. Втравил тебя в историю эту. Страшную на самом деле. И спасибо тебе, – его голос стал еще теплее, совсем тепло. – За то, что ты там сделала. Если бы не ты… Без тебя я бы не справился, точно. Это просто чудо, что ты ехала. Мне, грешнику, тебя Бог послал… Спасение рядового олигарха, надо фильм такой снять, как думаешь? – он опять иронизировал. Снова надел свою непробиваемую броню.

– Не за что благодарить. Если что, обращайся, – я тоже натянула шкуру.

Он достал мобильный. Набрал номер. Я слышала французский голос в трубке.

– Черт, не отвечает! Ладно, какие у нас планы? Слушай, давай в магазин заедем. Я не сообразил сказать, чтобы одежду привезли. Вид у нас с тобой, как у чуваков из Pulp Fiction, кровавых вампиров. Футболочку мне надо, как у Траволты, и тебе что-нибудь… Только пожрать еще заедем…

Я опустила козырек. Надо же, я за это утро ни разу не посмотрела в зеркало. Даже когда умывалась в больнице. Да там и зеркала не было.

Тушь потекла, темные круги под глазами, под ногтями кайма. Туфли… Туфли с ободранными носами, подошва, и правда, оплавилась. Весь мой прекрасный новоиспеченный гардероб теперь можно выкинуть. Блузка, исперченная крупинками гари, была безнадежно испорчена и пахла дымом.

Я вдруг расхохоталась.

Он посмотрел на меня.

– Ты чего?

Я не могла ответить. Смеялась. Он тоже – сначала скупо улыбнулся, потом заржал.

– Чего мы смеемся?

– Потому что… Посмотри на нас. Мы маньяки. «От заката до рассвета»… Нас с тобой арестуют, если мы в таком виде…

– Точно! – Он еще смеялся, но вид у него стал озабоченный. – Давай-ка прямо сейчас шопинг совершим.

Мы уже выехали из города и пробирались по окрестным поселкам. Остановились возле магазина – футболки, тишотки, кроссовки.

– Иди ты! У тебя вид относительно приличный. Меня сразу повяжут. Подожди, деньги сейчас тебе дам. – Он обернулся назад. – Пиджак… Черт! Я же пиджак в машине оставил.

Он рухнул головой на руль.

– Веришь, первый раз такое! Это я виноват, не подумал. У тебя… извини… у тебя деньги есть?

Если бы я не знала, что он никогда не краснеет, то могла бы поклясться, что сейчас именно это и происходит. Но в отличие от меня, светлокожей, он хорошо хранил свои секреты. Я не была уверена. Может, в машине жарко.

В кошельке оставалось сто пятьдесят евро.

– Есть, – сказала я ехидно. Мне хотелось ржать, но я себя контролировала. Тогда он обидится точно.

– Все, Алена, поступаю к тебе на содержание. Олигарх без бабла, ты видела такое когда-нибудь? Будешь потом в книжке описывать, как Канторович сто евро одалживал у девушки… Вот я идиот!

– Ладно, не переживай, олигарх! – мне стало весело. – Продажная пресса всегда рядом с большим бизнесом. Но на Бриони не рассчитывай. Удовлетворишься маечкой за двадцатку.

– Согласен удовлетвориться. Обещаю – верну с процентами. Я ее потом в Кремль буду надевать, главная вещь будет.

– Сиди уже, Кремль! Размер какой, лучше скажи.

– Французский 56—58.

Я вышла из машины. Да уж, это будет самый дикий шопинг в моей жизни.

В молодежном магазине я обнаружила: для себя – майку с надписью Gold Girl и бермуды, для него – красную футболку с зелеными полосками и штаны цвета хаки, с клепками и безразмерные.

Все вместе – как раз девяносто евро. Столько мне удалось отыграть у судьбы.

Он открыл мне дверь, опять с телефоном у уха, и мы двинулись дальше. Остановились у кафе. Ему – кофе, три круассана, бутерброд длинный с ветчиной, мне – чай и два круассана.

– И опять на твои, – отметил он, чтобы сгладить неловкость. Я понимала, что ему страшно неудобно, но аппетит прорезался зверский.