– Ты в своем уме? – взвинтилась Бахара. – Сегодня на закате!

Позади опять заскрежетали кинжалы и клинки, вынимаемые из ножен. Достали эти бабы уже. Злюсь и отвечаю злобно:

– Ты уважаешь Наташу? – рычу. – А?

– А ты еще сомневаешься, невежа?! – ревет Бахара, вынимая кинжал. Следом свой вынула Наташа. Через мгновение все остальные старшие обнажили сталь.

– А я вот стал сомневаться! – продолжаю провокацию на свой страх и риск. – Закон вальки гласит – уважай своего противника, сестру и Богов! А ты ждешь легкой победы! А она лишь потому станет легкой, что противник слаб! Он изнурен от каторги, где был на грани смерти, от пути по джунглям, от низкой клетки и плохого питания! Месяц на восстановление моих сил! Или ты боишься проиграть, Бахара?!

Оторопелые взгляды. Комната в шоке. Елена закрыла лицо ладонью, снова знак усталости, или жест «решайте сами».

– Десять солнц, – выдавила Бахара.

– Двадцать, – надавила Наташа. Смотрю на нее, киваю, мол спасибо. Скалится в ответ, сучка.

– Пятнадцать, – продолжает торг Бахара.

– Тридцать солнц, как просит свободный человек Кастиль, – говорит неожиданно для всех Елена, не глядя ни на кого, встает и уходит в проем за своим диваном. Следом вскакивают ее подружки «фрейлины».

– Ты пожалеешь, – глядя на Наташу, прошипела Бахара, когда Мать покинула комнату.

Наташа ничего не ответила, только хмыкнула и повернулась в нам.

– Света, Кастиль теперь гость в твоем доме на тридцать солнц, – проговорила она.

– Но Наташа! Через три дня рейд! Я не могу остаться! Как же…

– Забудь о рейдах, – усмехнулась Наташа. – Кошки перекрыли четыре наших пути.

– Но их пять? – выдала Света. Наташа усмехнулась.

– Пятый будет под засадой, – подсказали позади нас атлетки.

Света фыркнула и насупилась. Валькийки стали расходиться, молча, спокойно, не спеша. Мы вышли самыми последними, до нас уже никому не было дела. Все награбленное мною добро из Мертвого города так и осталось лежать на столе.

– Похоже, в копилку своих заслуг ты кинешь третью валькийскую жизнь, – выдала Света, когда шли по переходу, и добавила с сарказмом: – Третью и последнюю.

– А не рано ли сдаваться? – удивился.

– Бахара порвет тебя голыми руками, никто в этом даже не сомневается. Она сильнейшая, во всем клане ей нет равных. Ее боятся даже Кошки. Мой тебе совет, насладись этими последними солнцами в мире и спокойствии, а не занимайся изнурительными и бесполезными тренировками…

Принц Катэр-оун Шеннийский

Если ранее я считал, что увидел город валькиек, то теперь понял, что глубоко заблуждался. Гигантская роща из величественных зеленых дубов ждала меня. В одном из таких дубов и находился дом Светы. Ствол десятка полтора метров в обхвате хранил в себе выдолбленные комнатки и переходики. И таких жилищ в каждом стволе было не мало. Дуб, словно многоэтажный дворец, был заполнен валькийками до отказа. И в тоже время он цвел и жил. Света обмолвилась, что если дуб, в котором живут валькийки, станет гибнуть – это плохой знак, предвестие несчастий, кара Богов леса. Поэтому женщины следили за тем, чтобы их жилища изнутри не подточили термиты или какая–нибудь гниль.

Где–то тут, в одном из величайших дубов жила и Мать Елена. А те подземелья, как я понял были лишь для советов и совещаний. У вальки все строго организованно и направлено на безопасность – если собирается вместе все руководство клана, об этом мало кто должен знать, и место сбора должно быть защищено максимально.

У Светы в доме, как в башне мага, узко и высоко. Поднимались по веревочным лестницам. Света впереди, а я следом, наслаждаясь видом, что скрывает обычно платье и одновременно тоскуя о маловероятности наших отношений…

У моей хозяюшки шесть воспитанниц, девочки до десяти лет отроду. Дети крестьян или погибших валькиек. Мальчишек они в деревни отдают. Вот почему в то злополучное утро, когда я впервые встретился с Константином по улицам шныряли лишь пацаны.

Светины «дочки» смотрели на меня с недоверием и даже страхом. Только самая младшенькая, которой на вид было года три пыталась пощупать чудо невиданное, то есть меня.

Моему удивлению не было предела, когда вышел встречать хозяйку и мужчина, вполне себе ничего такой на вид, ухоженный и сложен не плохо.

– Мужчина враг, мужчина враг, – прогнусавил я с укором.

На что Света ехидно ответила:

– Это не мужчина, просто раб, давно оскопленный и не представляющий опасности. Всех домашних такое ждет.

Сказано было при нем. Но тот никак не отреагировал, а сделал вид, что не услышал. А я в шоке.

– Хочешь жить со мной всегда, а? – ехидствует Света. – Домашненькой будешь скотинкой, смирненькой…

Мне показали комнату, в которой было навалено добра всякого, от висящих засушенных трав на ниточках до тряпок и мешков с непонятным наполнением.

Две малышки принесли мне одежды в виде тряпок на причинное место, ни рубах, ни штанов. Конечно, куда уж тут, жара, хоть кожу сдирай. Девчонки застенчивые такие, пришли бросили все на пол и смылись. Вскоре появились девушки повзрослее. Лет по тринадцать, на вид уставшие. На меня никакого внимания, сразу побежали к Свете хвалиться о достижениях и том, что каких–то девок перегнали, обскакали да перестреляли. Выходит, у Светы на попечении не шесть, а восемь девочек.

В этот же вечер отправились к лекарям местным. Света все время со мной, и сразу предупредила, что теперь будет сопровождать везде и всюду. Руки у меня теперь развязаны, ноги тоже.

Лечили всю ночь. Утром, как страшный сон вспоминалось: посадили в яму, прокоптили дымом, травами какими–то ядреными. Все тело обмазали, засыпали пеплом, обернули в листья. Мало того, сама процедура неприятна, так еще лекарши старухами древними оказались, руки сухие, жесткие и резкие. Пищать хотелось от такого лечения. Но вынес стойко.

И так еще две следующие ночи.

– Сегодня начну тебя тренировать! – воскликнула Света за завтраком с неким энтузиазмом в голосе. Девчонки захлопали в ладоши от радости. А мамочка тут же фыркнула: – Вас не беру.

Приемыши сникли. Я подмигнул, вылавливая взгляды детворы. Давно мне не попадались искренние улыбки…

Спустились с дуба. Повела Света в кустики, чтобы никто не видел. Вышли на расчищенную площадку, окруженную со всех сторон деревьями с изрубленными, истыканными стволами.

Вальки достала кинжалы, демонстрируя мастерство работы кисти.

– Самое эффективное оружие, – начала деловито она, вращая кинжал на ладони, демонстрируя баланс на пальце. – Короткий рычаг атаки делает маленькие клинки опаснее шпаг и копий. Когда противник не видит замах, он не знает, как защищаться.