— Может быть, к ней просто приехали больные, — предположил я. — Подождем, посмотрим.

Княжна покачала головой:

— Я с утра чувствовала, что-то случится! Хорошо, что мы ушли гулять. Смотри, там еще кто-то.

Действительно, к чиновникам подошел какой-то военный, козырнул и что-то сказал. На простой визит это уже не походило. Один из чиновников заговорил, это было видно по жестикуляции. Военный, почтительно склонившись, его выслушал, опять козырнул и отошел в сторону избы. А парочка, между тем, взявшись под ручку, начала прогуливаться по задам усадьбы. От нас до избы было метров сто пятьдесят, и рассмотреть все в деталях было невозможно. Я не мог даже разобрать, что на этих людях за мундиры.

Судя по тому, что пока ничего не происходило, Ульяна еще не вернулась. Если бы я мог знать, откуда она пойдет, непременно бы попытался предупредить о странных гостях. Однако старуха могла быть где угодно, и у нас была надежда только на то, что она будет возвращаться именно мимо нас. Пока же мы легли в высокую траву и скрытно наблюдали за происходящим.

— Что же им все-таки нужно? — время от времени спрашивала Маша. — Может быть, кто-нибудь донес, что здесь скрываются подозрительные люди?

Ответить ей мне было нечего, можно было только гадать, но даже для догадок не хватало информации. Время шло, княжна нервничала все сильнее и начала проявлять нетерпение.

— А если подойти и спросить, что им здесь нужно? — предложила она.

— Нельзя, нас с тобой сейчас просто не существуем. Я вообще не из вашего времени, а ты гостишь у князей Юсуповых, и быть здесь никак не можешь. Нас просто задержат для выяснения личностей, и будут гонять этапами по всей России. Так что, лежи тихо и запасись терпением.

Терпение нам, действительно, понадобилось. Ульяна вернулась очень поздно, когда уже начало темнеть. Нас с Машей так заели комары, что мы, отбиваясь от проклятых насекомых, не сразу ее увидели. Однако гости не были так рассеяны. Когда я посмотрел, что происходит, то увидел, что старуху куда-то тащат под руки двое лбов в военных мундирах.

Ульяна упиралась ногами и пыталась вырваться у них из рук. Тогда ее просто подняли в воздух и понесли. Она не сдалась и отчаянно болтала ногами. Когда солдаты со старухой скрылись за избой, чиновники не торопясь, отправились следом. Больше мы ничего не увидели.

— Интересно, зачем ее арестовывать? — теперь уже я задал риторический вопрос. — Если они сделали обыск и нашли наши деньги и оружие…

Я не договорил, Маша и так поняла, что в нашем положение остаться без средств и защиты было катастрофично.

— Пойдем, посмотрим, — предложила она.

— Рано, еще светло и неизвестно, — я посмотрел в сторону избы, — эти, уехали или нет.

— И что мы тогда будем делать? — осторожно спросила княжна.

— Как-нибудь выкрутимся. В крайнем случае, пойдем в имение к моим родственникам. Лучше бы их не втягивать в наши дела, но если не будет другого выхода…

— Знал бы ты, как я хочу домой, к маме, — грустно сказала девушка.

— Погоди, скоро все образуется, — уверено, пообещал я. — Если нам помогли добраться сюда, то не бросят на произвол судьбы.

Маша промолчала, и мы больше не разговаривали. Когда окончательно стемнело, я отправился забирать наши вещи. Ульяна прятала их в амбаре, в пустом мучном ларе. Пошел я один, оставив Машу «в засаде». К избе я подкрался по всем правилам пластунского искусства. Действовал предельно осторожно. Устраивать вендетту с властями нам не было никакого резона, и без того хватало проблем.

Я затаился в дворовом бурьяне недалеко от входа в избу. Все было тихо и спокойно. Не заходя в дом, я направился к службам. Кажется, сегодня нам повезло во второй раз, все наше имущество оказалось на месте. Когда я выходил наружу, почти столкнулся с соседской девчонкой. Она меня не видела, и можно было уйти тихо, не прощаясь. Но я подумал, что она может знать, куда увезли Ульяну.

Когда мы столкнулись, Вера вскрикнула, но узнала меня и успокоилась.

— Слышал, бабку в город в темную увезли? — спросила она.

— Ты не знаешь почему?

— Говорят, за колдовство, только это все брехня, никакая бабка не колдунья, — сердито сказала девчонка. — Я знаю, кто ее оговорил!

Я не знал, какое сейчас наказание существует за колдовство и подумал, что сдуру, по темноте и невежеству в тюрьме запросто могут замучить мою подругу.

— Это попадья постаралась, — продолжала девочка, — раньше она всех лечила, а потом люди начли к бабке ходить. Вот она и заставила Отца Даниила на бабку донести. Я сама слышала, как о том стражники промеж себя разговаривали!

— Значит, говоришь, в город ее повезли, в тюрьму? — уточнил я.

— Ага, в темную, так стражник говорил. А вы чего уходить собрались?

— Да нам уже пора, — ответил я. — Погостили и будет.

— Бабку жалко, добрая она была, — не интересуясь нашими планами, грустно сказала девочка. — Как думаешь, выпустят ее?

— Думаю, выпустят. Ну, прощай, Вера, будь счастлива.

— И вам того же.

Я вернулся к Маше и рассказал все что узнал. Она пожалела Ульяну почти теми же словами, что и соседская девочка. Потом спросила:

— И куда мы теперь?

— Пойдем в Троицк, может быть, найду там старых знакомых. Надо помочь Ульяне, да и нам нужно где-то жить.

— Как это пойдем, пешком? — испугалась она.

— Он недалеко отсюда, верст тридцать. К завтрашнему вечеру дойдем, если еще что-нибудь не случится.

— Я столько не смогу пройти, — грустно сказала Маша. — Может быть лучше купить лошадей?

— Сможешь, мы торопиться не станем, пойдем потихоньку, а там глядишь, кто-нибудь подвезет.

— Пойдем прямо сейчас?

— Да. Здесь оставаться опасно.

Маша вздохнула, и первой пошла в сторону сельской улицы. Мы миновали село и вышли за околицу. Ночь была тихой и теплой. Неправдоподобно яркая луна погасила почти весь Млечный путь. На западе облака оранжевыми штрихами исчертили матовую черноту неба. Соловьи в поисках любви неистовствовали в кронах придорожных деревьев. Белая пыль дороги сверкала космическим серебром.

— Я еще никогда не видела такой неземной красоты, — тихо, словно боясь нарушить очарование ночи, сказала княжна.

Я не ответил, и только согласно кивнул головой.

— Знаешь, — спустя какое-то время, сказала Маша, — я не жалею, что все так получилось. Мне кажется, я теперь всю жизнь буду вспоминать эти дни.

Я не совсем понял, что она имеет в виду, испытания, выпавшие на ее долю, или наши отношения, но уточнять не стал.

— Я чувствую, что все кончится хорошо, — добавила она, и почему-то вздохнула. Дальше мы шли молча. Я думал о том, что нам предстоит, что глупая конкуренция попадьи, спутала все карты, и каким стал за последние тринадцать лет уездный городок Троицк, в котором я венчался, обрел много друзей и, пожалуй, был счастлив.