Увидев внезапное появление дисциплинированного и целенаправленно приближающегося ряда, пираты замедлили наступление. Пауза длилась достаточно долго, чтобы Усанас, Эон и Гармат с силой прорвались сквозь сгрудившихся йетайцев и встали как раз за спинами катафрактов и сарвенов.

Из толпы арабов на корме вперед протолкнулся мужчина в тунике и шлеме. У него был длинный, слегка искривленный меч, причем очень хорошей работы.

Мужчина был средних лет, но за исключением нескольких седых волосков не наблюдалось и следа потери жизненной силы. Высокого роста, хорошо сложен, во всем облике чувствовалась власть. Он стал громогласно подгонять арабов вперед. Они послушались его команды, видимо, давно привыкнув ему подчиняться.

Пираты начали атаку, но внезапно она прекратилась. Поскольку все дротики Усанаса закончились, он метнул огромное копье. Впервые в жизни Велисарий наблюдал, как человека обезглавливают копьем. На мгновение полководец застыл от удивления и широко раскрыл рот. Огромное копье вошло точно в шею командира пиратов, голова отлетела, а затем копье пролетело дальше и воткнулось в грудь стоявшего за спиной командира араба.

Пираты застыли в ужасе от этого зрелища, их просто парализовало. Тут Велисарий громко выкрикнул приказ, и катафракгы с сарвенами бросились вперед.

Теперь это была резня, чистая бойня. Римляне и аксумиты ворвались в толпу арабов подобно машине. Легковооруженные пираты в первых рядах рухнули, как бараны, их черепа или разбили, или вскрыли, груди и животы проткнули или выпустили кишки, руки отсекли. Падая, они увлекали за собой стоявших за их спинами пиратов, которые в свою очередь не могли сопротивляться подобному жесткому напору.

Конечно, сражение нельзя было назвать только односторонним. Менандр выкрикнул и упал, схватившись за бок. Удар меча откуда-то из толпы пиратов нашел цель. Один из сарвенов тоже вскрикнул и пошатнулся. Его ранили в голову. Рана не была смертельной, так как аксумиту удалось отвести удар щитом. Но, как и все раны в голову, эта сильно кровоточила.

Сарвен упрямо хотел вернуться на переднюю линию атаки, но Усанас оттащил его назад и забрал у него копье. Сарвен был практически беспомощен: он ослеп от заливающей глаза крови. Гармат помог ему устоять, поддержав под руку. Старый советник охранял раненого сарвена и Менандра, а сражение переместилось на корму.

Усанас занял место в первом ряду. Мгновение спустя к нему присоединился Эон. Теперь давазз не сдерживал молодого принца Эон прорвался сквозь проем, образованный падением Менандра, и стал активно работать копьем рядом с двумя ветеранами — Валентином и Анастасием, сражавшимся по обеим его сторонам.

Он мог быть молодым и нетерпеливым, даже глупым в своем энтузиазме. Но он не мешал ни одному из катафрактов справа и слева от себя. И даже если Анастасию один раз пришлось прикрывать бок принца, потому что парень слишком выдвинулся вперед от неопытности, огромный катафракт не выражал недовольства. В прошлом он много раз таким же образом прикрывал других молодых воинов. Молодых воинов, которых слишком часто парализовал внезапный страх, что определенно не относилось к принцу. Эон прикончил врага перед собой, а Анастасий убил другого, который нанес бы удар по незащищенному боку принца.

Обучение молодых воинов считалось частью работы ветеранов. А вообще умение вести бой нельзя освоить иначе, как на практике. Нет другого способа. И об этом Анастасий напомнил даваззу, твердым тоном, в тихие часы после битвы, когда Усанас принялся укорять молодого идиота. А Валентину удалось полностью утихомирить Усанаса, заставить его замолчать — чудо из чудес! — несколькими краткими, резкими, едкими фразами. Полными эмоций и яростными, но по делу.

Циничный ветеран Валентин, как выяснилось, внезапно почувствовал симпатию к принцу Эону. Причем очень сильную симпатию, рожденную древней воинской традицией.

Не все жертвы битвы — новички. Ветераны тоже иногда умирают, не всегда фортуна на их стороне, а как может сложиться… И в ту ночь, ночь адского огня, диких криков, ярости дракона, хитрый и умелый Валентин чуть не погиб. Удача отвернулась от него на долю секунды.

Ветеран-убийца, мастер своего дела, выживший на сотне пыльных полей сражений, внезапно лицом к лицу встретил смерть на деревянных досках мачты. Он не учел, что палуба окажется скользкой от пропитавшей ее крови и будет сильно отличаться от пропитанной кровью земли во время сражения на суше. И поэтому, шагнув вперед, чтобы нанести очередной смертельный удар, как он делал множество раз в прошлом (что даже не помнил количество убитых им врагов), он поскользнулся. Валентин упал на спину, щит отлетел в сторону, хорошо хоть меч не выпустил, но рукой сильно ударился о палубу. Его тело оказалось открытым врагу и беспомощным. Пират мгновенно воспользовался прекрасной возможностью, издав вопль радости. До самого последнего дня Валентин не забудет конец вражеского меча, устремленный прямо в его незащищенный живот.

Но меч остановился, не более чем в дюйме, скользнул в сторону. Валентину потребовалась секунда, чтобы понять: причиной вражеского промаха явилось копье Эона, проткнувшее пирату грудь. Тогда Валентина самого парализовало на мгновение. Не от страха, а от странного удивления.

Пират до последней секунды жизни не терял намерения убить катафракта. Его неистовые черные глаза не отвели взгляда от глаз Валентина. И ярость в этих глазах не умерла, пока не умер сам пират. Меч продолжал целиться в живот Валентина, тело араба продолжало склоняться вперед, но пирата удерживало копье мальчишки. Молодого идиота — возможно, но сильного и бесстрашного — совершенно определенно.

Поэтому в тихие часы после окончания битвы, когда наставник парня стал его критиковать, называя идиотом, Валентин не позволил. Нет, совсем не позволил. И затем всеми было отмечено — всеми, кто знал эту смертоносную ласку, — что в одной небольшой группе прибавился новый член.

В группе товарищей по оружию Валентина. Так ее называл сам Валентин, и так ее называли другие. Эти немногие — очень-очень немногие — имели привилегию делить с ним кубок, держать в руках его оружие, критиковать его ошибки и делать комплименты его женщинам.

Эон, принц Аксумского царства, стал единственной особой королевской крови, допущенной в элитный клуб. Тогда и когда-либо в будущем. Но парень не возгордился. И не обиделся, что группа не монаршая и даже не из знатных господ. Она была одним из самых маленьких клубов в мире. Определенно одним из самых труднодоступных, только для самых избранных.

Однако все это произойдет в будущем. А пока арабов оттеснили на самую корму. По мере того как все большее их количество оказывалось на маленьком пятачке, им становилось труднее сражаться. Толкотня мешала даже тем пиратам, которые все еще были способны отражать атаку.

Но таких осталось совсем немного. Безжалостное наступление византийцев и аксумитов деморализовало основную часть пиратов, в значительной степени потому, что они уже считали себя на грани победы.

Большинство пиратов теперь волновало только, как убежать с корабля. Они старались перебраться на галеру, все еще прикрепленную баграми к борту корабля. Но галера вскоре оказалась переполненной беглецами, и капитан приказал отцепить багры.