— Револьверы только на бесшумку. Временно. Поглотители на них стоят. Должно хватить.

— Должно у них… Должно, да не обязано! На сколько выстрелов делать? — тот внимательно всмотрелся в револьвер.

— Примерно пятьсот.

— Тогда плюсуй еще семьдесят. Поглотитель тут стоит на сто двадцать. Но это ваше дело.

— Пусть будет, как будет. Гогглы еще до пятерки…

— Давненько не видел странниковские, специфическая штука. Хорошая вещь. Не скажу, что на пятом будешь видеть, как днем, но в полной темноте, без источников света, очень даже пристойно, с метров трех даже цвета различать. Плюсуй пятьсот, — тот их повертел, небрежно бросил на стол.

— Ты пока этим занимайся, вот тебе еще предписание — выдать по списку, сейчас добежим до алхимиков, Дик барахло сдаст, а там до ботинок, кольца и брейсерса очередь дойдет.

— Покомандуй тут мне еще, покомандуй! — ухмыльнулся тот, я же перевел реалы, от которых остались кошкины слезки, и мы заспешили к выходу.

Магомастер дымил сигарой и внимательно читал список требуемого нам припаса, это сэр Девид в приказном порядке заставил Джека взять, заявил: «Если ничего там нет, то сдадите, за потраченное — рассчитаешься. Если, чем Темные боги не шутят, получится, что сэр Рой прав, то будет, чем отбиваться и все спишется. Ведьмы должны гореть! И на это мы никаких средств не пожалеем!».

— На Седьмой они… Нашел таки Спаркс еще одних дураков…, — это Максимус бухнул гулко нам в спину.

Широкий, настолько, что возникни желание у мэрии Уэстленда можно прокладывать рельсы и запускать в работу метрополитен, центральный коридор Первого яруса прокладывал законченный, а, скорее, безумный перфекционист. Галерея прямая до невозможности, стены гладкие до нереальности, арка потолка в гармонии с остальным. Картину несколько портили, примыкающие довольно хаотично, черные провалы боковых ответвлений, да, огромные круглые и квадратные залы, которые иногда пересекал тоннель. Три часа быстрым шагом, встреча с парой патрулей, и вот мы оказались на Втором, предварительно спустившись по широким ступеням на глубину около двадцати метров.

Здесь работал не сам гений подземных сооружений, а его довольно талантливый ученик. Центральный коридор начинался под Первым ярусом, однако дальше уходил в сторону под углом, примерно, в тридцать градусов. Освещение тоже не подкачало, через каждые пятьдесят метров — светильник. Если обрисовать несколькими словами оба горизонта — запах пыли и тлена, гулкое эхо, но чаще бьющая по ушам нереальная тишина.

На преодоление потратили почти четыре часа. Встретили три патруля, подозрение которых развеял персональный знак Братства и Боевой звезды Джека, после чего, местные стражи проникались уважением, а также любопытством, отчего такие фигуры вниз собрались. Спутник действовал на них… мобилизующе, я бы сказал. Некая расхлябанность в действиях, сменялась сосредоточенной одержимостью разить Зло прямо здесь, имей оно такую глупость появиться. Затоптали бы сапожищами, разорвали бы ручищами. А, если говорить серьезно, то никак не подходило виденное под определение «полный контроль» обстановки на первых ярусах, о которых заверял Джек сэра Спаркса.

Этот тезис наглядно подтвердил еще один факт. На Втором нам навстречу, в сопровождении хмурого мордоворота с револьвером на бедре, попались две довольно красивые девушки — брюнетка и шатенка, на вид каждый лет восемнадцать — двадцать. Нарочито кокетливые, со смешинками в глазах, приветливо поздоровались с напарником, с любопытством посмотрели на меня.

— Светлые боги, вы-то, господин Эллисон, в этом месте какими нитями Ирты[56]? Неужели и здесь происки Тьмы? — обе захлопали большими глазками.

— Если бы… Если бы, дамы. Проштрафился немного… Теперь буду тут неделю посты проверять! Вон с ним, — кивнул в мою сторону тот, — Ученик — на мою голову…

И выругался. Да залихватисто так. Я молчал. Раз ученик, то по рангу не положено.

— Нельзя ругаться при дамах, это невоспитанность, — смеясь, осудила поведение моего напарника брюнетка, шатенка же томно закатила глаза, — А мы вас вчера заждались. Будете сегодня?

И голос грудной, обволакивающий, будто проникал в душу, цепляя тонкие струны нежности, такой слушаешь, млеешь. А еще — едва ощутимый аромат незнакомых цветов.

— Эх, дамы, не бейте по больному! Был отпуск, стал спуск! Сутки будем тут стоять, — покачал головой тот.

Попрощались.

— Девочки из заведения мадам Коко, хотел с этими вчера отдохнуть, не дождались, — ответил тот на мой немой вопрос, — Подрабатывают, скорее всего, мимо кассы. Здесь безлюдно, никого нет, а на постах, народ на неделю заступает, готов все отдать, за… за ласку, короче.

Немного взбодрившийся товарищ при виде продажных женщин, минут через пятнадцать снова сник. Джеку было плохо, он зевал, постоянно тер лицо, смачно сплевывал тугую тянущуюся слюну на каменный пол. Налицо абстинентный синдром, недосып и бурно проведенная ночь в веселом заведении, куда тот отправился после пары кружек терпкого эля во время позднего ужина в гостинице «Добряк Марк», где соответственно хозяйствовал одноименный товарищ. Только здесь, получив вполне хороший номер с большой кроватью, я осознал порядок цен. Реал, ровно реал в сутки, куда был включен завтрак, обед и ужин!

Я, едва за голову не схватился. За потроха тварей получил шесть тысяч сто, весь мой ненужный хлам — потянул на тридцать три не серебряника, то есть без нулей, а двуствольный пистолет Готтса был оценен в шесть. После всех закупок и апгрейдов на моем счету осталось двадцать девять реалов ровно.

— По бабам? Девки у мадам — огонь! — оптимистично поинтересовался напарник, обглодав гусиную ногу и швыряя ее на блюдо. А потом шумно и долго пил двухлитровой кружки.

— Нет, я лучше высплюсь. Не забыл, что нам выходить в семь?

— А-то! Не боись, у меня такой внутренний будильник, что буду в дрова, да хоть в сопли, но как штык, — а глаза шалые, чуть пьяные.

Не всегда пуля — дура, а штык — молодец, вышли мы в десятом часу.

— Смотрите в оба! — напутствовал нас воин светлого братства с поста, дежурившего возле перехода на Третий, где мы пообедали, отдохнули, я выкурил сигару с кофе, а Джек предпочел несколько глотков из серебряной фляжки. И сразу в воздухе запахло отличным коньяком, то есть завоняло клопами сдобренными травами.

— А что так? — лениво поинтересовался напарник, подтягивая и проверяя ремни разгрузочного жилета и остальную амуницию.

— Измененные вчера выползали, мы шестерых сняли, в отчетах отразили. Но, думаю, кто-то успел уйти. Шустрые, что тот понос! Скачут, чисто блохи, — добавил несколько непечатных фраз, похлопал покровительственно и одновременно ласково-уважительно шестиствольный пулемет на треноге.